Твоя последняя ложь - Мэри Кубика Страница 18

рождения Мейси такой образ жизни – все эти подвальные танцклубы и тусовки в модных барах – нам больше не подходил, и Коннор так и остался бобылем. У Коннора нет собственных детей; нет у него и жены. Он вечный холостяк – при всей своей приятной внешности и обаянии, но при полном отсутствии стремления устроить свою личную жизнь. Некогда Коннор был помолвлен с девушкой, с которой познакомился в колледже – ради которой он полетел бы на Луну и вернулся обратно, как сказал мне Ник, пересказывая пьяные откровения Коннора. Они уже спланировали свадьбу, церковь, банкетный зал и все такое, а потом она вдруг передумала, в ночь своего девичника встретив другого мужчину, чем разбила Коннору сердце. Мы с Ником часто думали, что он уже никогда больше не сделает предложение никому на свете, как бы сильно ни был влюблен. Как говорится, обжегшись на молоке, дуешь на воду…

Я отстраняюсь от него и смотрю, как облачко мошки проникает внутрь через открытую входную дверь, направляясь прямиком к люстре, которая висит над нами, – хитроумному сооружению, похожему на голову Медузы Горгоны с извивающимися хромированными висюльками вместо змей. Закрываю дверь, и Коннор следует за мной на кухню, на ходу взъерошив волосы Мейси, когда мы проходим через гостиную; она так поглощена своими мультиками, что едва это замечает, хотя в уголках ее сонных губ я вижу нечто похожее на улыбку.

Освещение на кухне приглушено. Оставшаяся от ужина посуда так и свалена в кухонной раковине – остатки куриного супа из банки, разогретого в микроволновке, уже застыли в красных фаянсовых тарелках. Это лучшее, на что я сегодня была способна. Ни Мейси, ни я так и не смогли его одолеть.

– Надо было мне пораньше приехать, – говорит Коннор, покосившись на остатки еды, и голос у него вроде как немного виноватый, когда он прислоняется к кухонной раковине, засунув руки в карманы джинсов. Но я лишь отрицательно качаю головой. Меньше всего мне хочется, чтобы Коннор терзался угрызениями совести из-за, что не навестил меня раньше. Он ведь тоже скорбит.

– Это неважно, – говорю я, открывая холодильник. Снимаю с полки на дверце одну из бутылок пива, припасенных Ником, и протягиваю ее Коннору, хотя он меня об этом не просит. Лично я предпочла бы бокал вина – сейчас лишь несколько унций шардоне способны притупить мои чувства и сделать меня безразличной и оцепенелой, – но, зная о влиянии алкоголя на грудного ребенка, принимаю решение воздержаться.

– Сама не будешь? – спрашивает Коннор, и я качаю головой и говорю, что нет. Он проводит рукой по волосам, отчего несколько прядей встают дыбом. Откупоривает бутылку открывалкой и делает большой глоток.

– Ну как ты – справляешься? – спрашивает он, хотя мне и не нужно ему отвечать. Мешки у меня под глазами говорят сами за себя, равно как и сами припухшие и покрасневшие глаза – факт в том, что я ни разу не спала более двух часов подряд с того самого момента, как родился Феликс, и смерть Ника лишь усугубила ситуацию. Я больше не могу винить Феликса в недостатке сна. Теперь я виню Ника.

– У меня проблемы со сном, – признаюсь я, и Коннор говорит, что у него тоже, и только тогда я замечаю темные круги у него под глазами – такие же, как у меня. Кожа у него выглядит желтоватой; он встревожен и взвинчен. Его взгляд скользит по комнате от поверхности кухонной плиты по известковым плиткам на стенках, словно в поисках Ника, и наконец останавливается на бутылке пива у него в руке. Он избегает моего взгляда.

– Я помню тот день, когда познакомился с Ником, – говорит Коннор, отскребая этикетку со своего пива, обрывая ее клочьями, которые собираются у него в руке. Голос у него тихий, подавленный.

Он продолжает рассказывать мне о том, как они с Ником впервые встретились где-то в кампусе, направляясь в одну и ту же аудиторию. Эту историю я уже слышала, но только от Ника. На тот момент многие часы лекций, лабораторных работ и клинической практики остались у обоих позади, так что получение дипломов было уже не за горами. Они никогда раньше не общались, но тот поток был совсем небольшой, в лучшем случае человек двадцать, а Коннор к тому же положил глаз на одну девушку, брюнетку, которая оказалась напарницей Ника по лабораторной работе. Это и стало причиной того, что они познакомились и подружились. Из-за какой-то девушки.

После выпуска Коннор устроился работать в одну из наиболее известных стоматологических клиник в городе, в то время как Ник открыл собственную практику. Пару лет так все и продолжалось, пока все возрастающее недовольство Коннора своей работой в той клинике не взяло верх и он уволился, чтобы работать на Ника.

– Я даже не задумывалась, на что теперь буду жить, – признаюсь я Коннору. После смерти Ника я еще не разбирала почту, слишком напуганная тем, что меня там ждет. Конверты, которые я достаю из почтового ящика каждые два-три дня, сваливаются в кучу на полу прямо перед входной дверью. В основном это открытки с соболезнованиями и пожеланиями Нику покоиться с миром, но еще и счета. Страховая компания уже поставила меня в известность, какие больничные расходы Ника они будут оплачивать, а какие нет, прислав калькуляцию выплат. Извещение из библиотеки напоминает мне о четырнадцати детских иллюстрированных книжках, возврат которых просрочен уже на неделю, – каждая обходится мне в пять центов в день, так что с каждым днем я должна библиотеке еще семьдесят центов и все равно никак не могу собраться и вернуть эти книги. У меня просто нет на это сил. Счета, счета и еще раз счета… Каталоги товаров, которые я больше не могу купить…

Когда-то у меня имелся сберегательный счет – ничего особенного, но все-таки далеко не маленький, с кое-какой суммой, отложенной на черный день, но в итоге мы вложили все до последнего цента в практику Ника. Он сказал, что мы обязательно вернем эти деньги, и заверил меня, что оно того стоит. Если б я сказала об этом своему отцу, он отговорил бы меня, но я поверила Нику на слово и вложила все до последнего гроша. Эта практика была мечтой Ника. Ну кто откажет человеку в его мечте? Только не я, сказала змея. Или то была муха?[17] Так что я согласилась и отдала все свои деньги, чтобы Ник мог осуществить эту свою мечту, в то время как с моей собственной