Убийство в библиотеке - Колин Кэмбридж Страница 11

Эта дамочка очень высокого мнения о себе: все ей по плечу! Доббла также раздражало, что он не дождался от Филлиды ни визга, ни обморока – на ее месте он заорал бы от страха на всю округу.

В эту минуту дверь отворилась, и в комнату вошла дама, так сильно занимавшая мысли дворецкого, – сопровождаемая своим вечным противным дребезжанием ключей. Золото ее волос сияло как пламя – такой яркий цвет совершенно недопустим у экономки, да и вообще у прислуги. Все знают, что слуг не должно быть видно – а как не увидеть этот светящийся фонарь на голове? Хоть она и носила приличествующие ее положению платья серого, синего и черного цветов с безупречно чистыми манжетами и воротничком, сияющие за километр безумные волосы портили все впечатление. Да и платья ее тоже не всегда были достаточно скромны, что греха таить. Смотрите, как вырядилась сегодня: в ярко-синее, да еще с какими-то цветочками!

Эту выскочку и близко нельзя подпускать к ведению домашнего хозяйства. Слишком молода (на вид и сорока нет), да еще без опыта работы, по крайней мере этот факт она соизволила поведать ему сама. А если уж ей так приспичило идти в услужение, хоть бы чепчик носила, чтобы прикрыть свою срамную шевелюру.

Но раздражение Доббла несколько утихло, когда он осознал, что миссис Брайт пришла слишком поздно и поэтому не застала вопроса инспектора о его возрасте. Мысленно он послал благодарность Господу: спасибо и на этом! Чем меньше эта дамочка знает, тем лучше для всех.

Тем временем выскочка Брайт спокойно вынула из-под мышки записную книжку и уселась в одно из кресел рядом с констеблем Гринстиксом, яростно строчащим ручкой по бумаге. Эта особа, видимо, решила остаться здесь до конца его допроса!

Доббл снова отчаянно заморгал и нахмурился, но в присутствии инспектора побоялся выяснять отношения. Не подобает человеку его положения выражать недовольство вслух – ни противной экономкой, ни ее отвратительными кошками.

Следуя этикету, мужчины встали, когда Филлида вошла в комнату, и мистер Доббл едва заметно кивнул ей.

– Миссис Брайт, добрый день. Инспектор, вы задали мне все вопросы, какие хотели?

– Еще один вопрос, – сказал Корк, кивком приказывая Добблу снова сесть. Тот неохотно подчинился. – Кто встретил мистера Уоринга вчера вечером?

– Я.

– В какое время он приехал?

– Вечером, незадолго до того, как я отправился к викарию. Наверное, после восьми. Да, точно, ужин уже начался, и мне пришлось выйти из столовой, чтобы открыть дверь, потому что один из камердинеров разливал суп, а помощник лакея отправился в кладовую за горшочком масла. Мистер Хартфорд случайно опустил в горшок локоть, поэтому мы послали его слугу за новым фраком.

– И что произошло потом? Как я понял, мистера Уоринга никто не ждал.

– Не ждали его, это верно. Я открыл дверь, он представился мистером Уорингом. Конечно, я помнил имена всех гостей в списке и знаю практически всех друзей и знакомых Маллоуэнов, а его лицо мне было неизвестно, так что я осведомился, по какому делу он прибыл. Он сказал, что сотрудничает с «Таймс» и что у него назначено интервью с миссис Агатой.

– Он представил свое журналистское удостоверение?

– Нет, – сдавленным голосом ответил Доббл, с трудом сдерживаясь, чтобы не чихнуть. Глаза его горели, в носу свербело. Ничего себе, «всего один вопрос»! Допрос продолжался. Да еще под внимательным взглядом миссис Брайт.

– Он сказал, что он репортер из «Лондон таймс»?

Доббл задумался.

– Нет, кажется, он просто произнес слово «Таймс». Я почему-то решил, что это лондонская газета. Возможно, он был из другого города, откуда мне знать.

Инспектор проворчал что-то себе под нос, затем поднял бровь и посмотрел на констебля, как бы веля ему записать, что дворецкий сделал неправильное умозаключение. Доббл решил объясниться, хотя ему очень не хотелось оправдываться в присутствии миссис Брайт.

– У меня не было причин не доверять мистеру Уорингу. У наших дверей постоянно толкутся репортеры, журналисты, фотографы из разных газет – все надеются поговорить с миссис Маллоуэн. Конечно, я это не приветствую, особенно когда они бродят по саду и заглядывают в окна. Кто-то просит подписать книгу или журнал на память. Однажды мне пришлось выводить за ворота женщину, которая пыталась отломить кусок камня от…

– И все же вы пригласили Уоринга войти и разместили его вместе с другими гостями? – глаза инспектора Корка еще больше вывалились наружу, как будто этот жест вежливости ужаснул его до глубины души.

– Мистер и миссис Маллоуэн не привыкли отказывать в убежище путникам – особенно на ночь глядя, да еще во время грозы. Уоринг уверил меня, что интервью назначено на следующий день, то есть на сегодня, и что не стоит отвлекать миссис Агату от ужина. – Доббл пожал плечами. – Такое тоже у нас случается, кто-то стучится в дверь, потому что заблудился, кому-то надо переночевать.

– Как приехал этот Уоринг? На своей машине или кто-то подбросил его от станции?

– На собственном автомобиле.

– Мы с констеблем должны его осмотреть. Наверное, его поместили в гараж? Шофер покажет мне его? – Доббл кивнул, и Корк продолжал: – Хорошо, а когда вы сообщили миссис Маллоуэн об этом нежданном визите?

– Сразу же. Я попросил его подождать в салоне, хотя он и просил меня не беспокоиться. Я тихонько спросил хозяйку, разрешит ли она ему остаться. Она очень удивилась его приезду, сказала, что, наверное, запамятовала, что у нее завтра интервью. Это меня тоже удивило, потому что миссис Маллоуэн обычно все помнит очень хорошо. «Конечно, мы не выгоним его под дождь, – сказала она. – Поместите его в серую комнату, ты не против, Макс?» И велела мне поставить еще один прибор. Они только-только сели ужинать. Вот так мистер Уоринг и оказался здесь.

Выражение лица Корка не изменилось.

– Очень хорошо. То есть он поужинал вместе с другими гостями Маллоуэнов, да?

– Верно. – Доббл увидел, что миссис Брайт подалась вперед, как будто хотела возразить, но инспектор опередил ее своим вопросом:

– И вы были в столовой все время, следя за действиями прислуги. Вы не заметили, знал ли кто-то из гостей мистера Уоринга? Или наоборот?

– Если кто-то его и знал, то не выдал себя. Я представил мистера Уоринга, затем он сел рядом с мистером Гримсоном. Я слышал обрывки их разговора, но говорили они о всяких пустяках: о погоде,