Я во всем виновата - Элизабет Кей Страница 10

Я представляла себя с рюмочкой хереса, перед камином, за просмотром праздничного фильма, бунтарски выбирающую хлопья на ужин. Я представляла себе горячую ванну с пеной. Меня никто и ничто не прервало бы: ни дети за дверью, ни несделанные домашние дела.

Но тут у меня что-то сжалось внизу живота. Думаю, с тобой такое постоянно случается, и ты просто не обращаешь внимания, но я обдумываю каждый такой спазм. В первые недели беременности они становились все сильнее и сильнее, что, несомненно, говорило, что с нашим сыном что-то не так. Акушерка сказала мне, что спазмы не повод для беспокойства, что просто мышцы растягиваются. Теперь я считаю их – потому что они случаются часто, не реже раза в неделю – и сопоставляю с неубиваемой надеждой на то, что изнутри меня растягивает еще один ребенок.

Спазм был ерундовый, на признак беременности совсем не тянул, но для меня он стал сигналом двигаться дальше. Я прибавила скорости. Я решилась. Пришла к выводу, что в этом есть смысл – уехать из своего города в самую холодную и дождливую неделю в году и провести это время с людьми, которые уже много лет не были для меня семьей.

Наконец я увидела что-то знакомое: вокзальные часы на кирпичной стене магазина на знакомом углу. Когда-то здесь была кондитерская лавка мистера Симмса, на деревянных полках стояли высокие стеклянные банки с яркими конфетами, и эти конфеты щедро сыпали в полосатые бумажные пакеты. Одно из моих любимых мест в детстве.

Теперь оно было заброшено: полосатая маркиза снята, краска облупилась, наклейки с окон отклеились, оставив грязные следы. Вместо старой деревянной вывески висела новая, неоновая, с буквами «Мир гаджетов».

Я проехала через городок, поднялась на холм и двинулась к обрыву. Уже темнело и становилось холоднее. Я доехала до знакомого поворота с крутым спуском справа и низко свисающими ветвями слева. Я помню, как тетя пролетала этот поворот на большой скорости, как мы вчетвером кричали, сжавшись на заднем сиденье, обнимались и смеялись от страха и как становилось легко, когда мы снова выходили на прямой участок дороги.

Я ехала медленно.

Вдали показался коттедж. Он стоял чуть в стороне от дороги, прямо перед тропинкой, ведущей к пляжу. На крыльце горела теплая лампа, а в окне виднелась елка – не наряженная, но большая, освещенная оранжево-красным светом камина. На двери висел венок. На общей подъездной дорожке стояли две машины, а за кружевными занавесками мелькали силуэты.

Звучит идиллически, правда?

Наивная мысль.

Оказалось, что я смотрела на один из соседних домиков. Темный коттедж с закрытыми ставнями был не виден издали. Я припарковалась на краю подъездной дорожки, вылезла из машины, и сильный порыв ветра чуть не сбил меня с ног. Я побежала к коттеджу и постучала в закрытое окно, а потом во входную дверь. Я пробралась через завесу плюща и оказалась в саду. Присела рядом с цветочными горшками и подняла самый большой из них. Я покопалась в грязи, но ключа там не было или я его не нашла.

Хотя безумно было бы ждать, что он спрятан на прежнем месте и ждет меня. Мне захотелось ударить кулаком по кирпичной стене. Я вздохнула и вернулась к машине. Теперь я ехала быстрее, вспомнив изгибы и повороты дороги.

Я доехала до агентства по аренде недвижимости.

Внутри было темно, только одна люминесцентная лампа мерцала над столом. Из маленького радио доносился тихий гул гимнов. Никого не было, стулья стояли в беспорядке, экраны компьютеров потемнели.

– Неужели это…

Я посмотрела направо: у стеллажей стоял мужчина с зеленой папкой в руках.

– …одна из легендарных рыженьких сестер.

Волосы были такими же светлыми, брови такими же густыми, как в юности. Он остался таким же худым и улыбался той же кривой улыбкой. Мне стыдно в этом признаваться, но я снова почувствовала себя глупой, неуверенной в себе одиннадцатилетней девочкой.

– Чарли.

– Джесс. Не думал, что увижу тебя снова.

– Я тоже.

Ветер проникал в щели в двери, забирался под одежду. Я задрожала. Я не ожидала его увидеть и не хотела, чтобы он меня увидел. Я тихо покачала головой и снова посмотрела на него. Мы не встречались двадцать лет, и мои последние воспоминания об этом человеке – тогда еще мальчике – были не самые приятные. Я вздохнула, отбросила прошлое и сосредоточилась на самом главном.

– Надеюсь, у тебя есть ключ. От коттеджа.

– От вашего коттеджа?

Он нахмурился.

– Пожалуйста.

– Хорошо. – Он пожал плечами и сунул руки в карманы. – Только покажи мне какой-нибудь документ.

Я залезла в сумочку за бумажником, но он тут же рассмеялся.

– Шучу. Я же тебя знаю. Мне просто нужно…

Он исчез в задней комнате, громко напевая – совершенно не в такт звучавшей музыке, – и через несколько секунд вернулся. Не знаю, могла ли я догадаться, что мы в конторе не одни. Думаю, нет. Я не слышала, чтобы он разговаривал с кем-то еще. Я не видела двух пар обуви у двери или двух кружек у раковины. Ничего очевидного. Я просто увидела пустые стулья и предположила, что мы одни.

– Он забронирован на Хазард. Но…

Он кивнул в сторону бриллианта в золотом ободке на моей левой руке.

– Я так понимаю, это больше не твоя фамилия.

– Один раз Хазард – всегда Хазард. – Я пожала плечами.

В конце концов я открыла дверь коттеджа. Там было холоднее, чем на улице, а воздух казался ужасно сухим и неподвижным. Я включила свет и вздохнула с облегчением; я почувствовала себя дома. Впрочем, дом был меньше и изношеннее, чем в моей памяти.

Пол прихожей закрывал истертый красный коврик. В чулане под лестницей громоздились ведерки, лопатки, горелка для жарки сосисок на пляже, лежали ветровки. Кто пользовался этими вещами, кто входил в коттедж с этим ключом все эти годы? Семьи на каникулах, радующиеся дешевому отдыху на пляже и не обращающие внимания на дряхлый нижний этаж – или очарованные им.

Лунный свет заливал лестничную площадку наверху. Металлические перила, приваренные к деревянным, и хромированные поверхности тускло блестели. Я быстро отвернулась. Мне не хотелось видеть отремонтированные спальни, люстры на потолке, плиточные полы и застекленные стены с видом на море. Я видела фотографии, но никогда не видела этот ремонт своими глазами. Раньше мне нравилось: уютно, по-домашнему, комфортно.

Я бродила по коридору, воскрешая свои воспоминания: лучшее место на диване для просмотра фильмов, мой стул с двумя сломанными ножками. Кажется,