Письмо из прошлого - Алексей Викторович Селютин Страница 31

Размышлять было некогда. Я метнулся к вещам, выхватил раскладную лопатку и устроил кустам геноцид. Очистил метра два-три и убедился, что металлоискатель среагировал не на очередной капкан. Сигнал был чёткий; совершенно очевидно, что-то находилось под землёй.

Я упал на колени и копал так, как ранее копали Марат и Женя — осторожно и неторопливо. Отмерил и окопал квадрат определённого размера. Засохшие еловые иголки, ветки, отколовшаяся кора, шишки и земля летели во все стороны. А затем полотно лопатки, как мне показалось, зацепилось за что-то металлическое.

Я отложил лопатку и подключил руки. Разметал землю и нащупал что-то твёрдое, и, судя по форме, округлое. Нахмурившись, я продолжил копать и вскоре вытащил на свет божий весьма любопытную штуковину — классический немецкий газбак. Его ни с чем нельзя перепутать. Такие газбаки присутствовали в каждом музее нашей страны. В фильмах советской эпохи солдаты с закатанными рукавами и в мышино-серой форме носили их на боку. Любой взрослый без проблем бы газбак опознал.

В штаны от радости я не наложил. Очистил овальный газбак от грязи, погладил по ржавому корпусу и попытался открыть. Но крышка держалась намертво. Я потряс газбак, прислушиваясь. Но внутри ничего не стучало. Там или сгнившее тряпьё, или он банально пуст.

Я отложил газбак в сторону, провёл над местом пару раз металлоискателем, и убедился, что это ещё не всё.

Потому продолжил копать лишь руками.

Вскоре из земли я извлёк почти полностью сгнивший ремень, на котором красовалась уже знакомая латунная пряжка со свастикой. Я очистил пряжку и убедился, что не ошибся. Затем вытащил вполне неплохо сохранившуюся зажигалку размером со спичечный коробок. Колпачок не поддавался ни в какую, но сомнений в находке я не испытывал.

Но и это было ещё не всё. Вскоре, на глубине сантиметров в тридцать, пальцами я нащупал очередную железяку. Продолжал копать, попутно очищая уже выкопанное, и охреневал всё сильнее, ведь эту находку опознал ещё быстрее.

Классический пистолет-пулемёт МП-40 лежал у меня на руках, когда на коленях я молча сидел у выкопанной ямки. Он проржавел до самого нутра, если можно так выразиться. Мушка похожа на огрызок, обойма к гнезду приросла, пластмассовая рукоятка сгнила. Но не было никаких сомнений, что это он и есть — стандартный пистолет-пулемёт, которыми с одинаковым удовольствием пользовались как немцы, так и наши партизаны.

Тратить время на предположения я не стал. У меня и так времени немного. Вместо этого я отложил оружие в сторону и сунул поисковую катушку в ямку. Она продолжала пищать.

Я постарался действовать максимально аккуратно. Уже не вонзал лопатку, а просто счищал землю. Будто слой за слоем. Так что когда кончик лопатки чиркнул по очередному куску металла, я совершенно не удивился.

Это оказалась пехотная каска. Узнавая знакомые очертания, я раскапывал и ни капельки не сомневался, что она немецкая. И что ни один партизан в жизни не надел бы на собственную голову такую каску.

Окопав целиком, я уже был готов вырвать её из объятий земли. Но с левой стороны, где каска немного подгнила, что-то отразилось белесо-желтоватым светом. Стоя на коленях, я наклонился и посмотрел внимательнее.

— Уф, — я отпрянул. — Ещё один.

Бережно подняв каску, я увидел наполовину закопанный череп. Чистый, без гниющих тканей. Пустые глазницы, казалось, осуждающее на меня смотрели.

— Видимо, это был солдат, — размышлял я вслух. Посмотрел на каску в руках, посмотрел на автомат, а затем глянул в сторону брезента. — А там, судя по всему, офицеры. Касок нет, газбаков нет, автоматов нет. Лишь «люгер».

Я отложил каску, очень осторожно окопал череп и воскликнул:

— Ох, ты ж, ё-моё!

Нижняя челюсть отвалилась. А в верхней части скулы, практически под левым глазом, зияло чернотой очередное, весьма знакомое, пулевое отверстие.

В ямке что-то блеснуло после столкновения с очередным солнечным лучом. Я заметил, отложил череп и выкопал овальную, отлично сохранившуюся пластину, блестевшую серебряным светом. Три прорези прямо посередине, два круглых отверстия вверху, одно внизу, весьма узнаваемая форма и более-менее чёткие надписи не оставили сомнений в правильном опознании находки.

Я плюнул на пластину, размазал слюну грязным пальцем, а затем вытер рукавом насухо.

— «…Konrad Ritter», — вслух прочёл я то, что смог разобрать. А затем натурально так присвистнул. — Смертный жетон немецкого солдата! Вот это я понимаю находка. Это уже серьёзно… Так, стоп! А почему у тех ничего не было?

Я обернулся и посмотрел на брезент. Пазл складывался в голове, но складывался тяжко.

Дело ясное, что дело тёмное. Пока очевидно лишь то, что никакими партизанскими лагерями здесь не пахнет. Эти ребята — явно не партизаны. Те двое, скорее всего, офицеры. А этот, судя по каске, — рядовой солдат. Один из офицеров был убит выстрелом в затылок, второй — непонятно как, а солдату безжалостно выстрелили в лицо. Выстрелы, бесспорно, одиночные. Не очередью их накрыло… Жетон остался лишь у одного, жетон отлично сохранился. Автомат не тронут. У одного офицера, видимо, был «люгер». Его тоже не стали брать. То есть этих немцев постреляли и оставили лежать на месте. Гоп-наскок какой-то что ли? Партизанская вылазка? Приметили кого-то и застрелили.

Хотя, нет. Партизаны оружие однозначно бы забрали.

Но вот ещё вопрос: что делать в глухом лесу двум немецким офицерам и солдату? В те времена, когда их прикончили, этот лес был ещё более густым. Ещё более опасным. Какого хрена эти трое здесь забыли?

Да даже если предположить, что тут целая рота цепью прочёсывала и напоролась на тщательно подготовленную засаду, почему этих оставили? Почему не забрали? Неужели остальные, кто с ними был, предпочли свалить, спасаясь бегством?

Да, общий пазл пока не складывается. Отдельные элементы очевидны — как тот, например, что меня нагло водили за нос этим партизанским лагерем, — но общей картины нет. Особенно непонятно, откуда Марат знал, где надо искать? Отвечаю, именно это место он мечтал обнаружить. Именно сюда он хотел, чтобы я их привёл.

Я ещё раз взглянул на жетон. Его сохранность меня удивляла. Где этот жетон солдат прятал, что он так хорошо сохранился спустя почти сотню лет?

Я отложил его в сторону и вновь принялся копать. Время поджимало, но звонка, которого я опасался, пока не было.

Но в очередной могиле больше ничего интересно не нашлось. Лишь кости большие и маленькие, да те же ржавые гвозди из подошвы военных сапог. Я всё аккуратно разложил и изучал находку пару минут.

А затем задал себе вопрос: а кто сказал, что их здесь