Последний бой - Стивен Майкл Стирлинг Страница 13

Топс был уже на полпути к крутому боку Боло, когда детский голос строго спросил: — Куда вы идете, сержант Топс?

Пораженный, он заглянул в большие карие глаза младшей дочери Джозефа. Кэтрин свирепо хмурилась, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая пухлой босой ножкой.

— Что ты здесь делаешь так поздно? — спросил он, понизив голос.

— Ты поссорился с моим папой, — обвинила она. — Ты разбудил меня, и я больше не смогла уснуть.

— Он знает, что ты здесь? — прошептал Топс. Успокойся, малышка, ты разбудишь весь город.

Она выглядела смущенной, но ее голова была опущена, как у маленького бычка. — Куда ты идешь? — повторила она.

— Тссс! Я собираюсь навестить твою бабушку, — сказал он.

На маленьком личике появилось выражение абсолютного ужаса.

— Ты собираешься умереть? — ее глаза округлились.

Он рассмеялся, не в силах сдержаться. — Не. Я ненадолго, я просто навестить.

— Ты обещаешь?

Топс растроганно улыбнулся. Какая шумная, но очень славная малышка.

— Я обещаю не только это, но и никому не рассказывать, что видел тебя так поздно. Если, — он поднял палец, — ты пообещаешь никому не говорить, что видела меня здесь.

— Окей, — весело сказала Кэтрин, — обещаю.

— А теперь иди домой, — сказал Топс и кивнул.

— Ладно. — она повернулась и скрылась в темноте. На полпути по улице она обернулась и помахала ему рукой, мило улыбаясь, затем поспешила дальше. Он видел, как она открыла дверь, подняла голову и помахала еще раз, затем вошла.

Да, и готов поспорить, если бы я не наблюдал за тобой, ты бы ушла в ночь по каким-нибудь своим делам, не так ли, ципа? Ребенок был таким же, как Эль-Ти, упрямым и бесстрашным. Он покачал головой и продолжил карабкаться.

Наверху он остановился и прикусил губу, чувствуя себя так, словно вторгся в гробницу. Затем он невольно усмехнулся, представив, как Бетани Мартинс повернулась бы и посмотрела на него, если бы знала о его мыслях. Он покачал головой.

— Марки, открой люк, — сказал он.

Поток холодного сухого воздуха, обдавший его, пах именно так, как он и ожидал. Как давно мертвый труп, если быть точным. Он брезгливо сморщил нос. Это тебе не день на пляже, подумал он.

Почти мумифицированный труп в командирском кресле совсем не походил на его старого друга. Слава Богу, хоть за такие маленькие милости, подумал он. Он был удивлен, насколько она маленькая. В его воображении Эль-Ти казалась гораздо больше.

Он накрыл ее одним из одеял, которые принес с собой, и очень осторожно начал поднимать с сиденья. Это было похоже на перемещение мебели, в фигуре под одеялом не было ничего человеческого. Слава богу, у них еще оставалось несколько мешков для трупов; они складывались до размеров носового платка, но герметично запечатывались.

Несколько мучительных минут спустя, когда командирское кресло было накрыто чистым одеялом, он осторожно сел. — Подключи обзор из этого шлема, Марки, — сказал он. Бросив нервный взгляд на тело в мешке рядом с ним, Топс приготовился к дежурству.

В состязании “Мне нужна помощь” эти несчастные полностью меня разгромили, решила Паскуа. Почему я? она задумалась, и ее сердце упало. Парень, по сути, слеп. И напуганный ребенок. Кто-то запланировал эти несчастья для меня? У дедушки какие-то претензии к Богу или что-то в этом роде?

Оставалось только сорваться с места и бежать, она могла придумать дюжину правдоподобных оправданий, даже не вспотев. Некоторые из них даже были бы правдой.

— Как, вы сказали, его звали? — спросил мужчина – Джеймс.

Он был светлее большинства местных жителей, и говорил по-английски со смесью акцентов, местного и, похоже, староамериканского. Более четко, чем ее родной диалект Канал-стрит. Симпатичный парень лет тридцати с небольшим, широкоплечий, с руками рабочего. Одетый в старую военную форму Соединенных Штатов, Паскуа узнала бронежилет. Семья... унаследовала... много армейского снаряжения во время Краха, и оно все еще хранилось на складах.

— В нем слишком много букв, чтобы я могла их записать, но звучит как Олень-Семь, — осторожно сказала она.

Что-то в этом человеке говорило о том, что он не дружил с Лесной Лигой По Удалению Сердец. То, как они оба побледнели при упоминании этого имени, подтвердило это. Мальчик посмотрел на мужчину, и тот обнял сына за плечи.

— Окей, я помогу вам вернуться домой, — сказала Паскуа, сама не веря своим словам, когда услышала, как они слетают с ее губ.

Она посмотрела на горы, на высокий вулкан с белой вершиной на западе. Над ним, казалось, маячило перед ее мысленным взором лицо. Лицо ее отца.

— Последнее, что нужно Джакано, — сказал он, когда они виделись в последний раз, и его глаза мертвой рыбы взвешивали ее, как кусок мяса, — это долбаная совесть.

На следующий день она улетела в Центральную Америку, потерявшись здесь и не надеясь больше увидеть свой дом. Там она поняла, что свободна.

Джеймс снова и снова прокручивал в голове историю этой женщины. Когда он услышал ее голос ночью, то на мгновение испугался, что это какой-то подвох. Затем она объяснила свое присутствие.

— ...Олень-Семь...

Он резко повернул голову, и ему стало больно, и он почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Пауло взял его за руку и крепко сжал, и ему стало стыдно за свой страх. Для детей Долины Олень-Семь был Бабой Ягой.

— Ты уверена, что его звали Олень-Семь?

— Да. — ее голос звучал осторожно, как будто она боялась, что они могут быть его союзниками. — А что?

Он сказал ей, а потом настоял на том, чтобы они двинулись с места. В нем горело острое желание предупредить свой народ.

У Оленя-Семь была очень старая обида. Да и не нужен был ему никакой повод.

Паскуа так хотелось пить, что она даже не думала, что сможет заплакать. И она так устала, что ей хотелось заплакать. Они шли, вернее, спотыкались, весь день, и солнце уже начало садиться. Боже, я и представить себе не могла, что тропинка может быть роскошью. Только за то, чтобы иметь возможность пройти пять шагов, не споткнувшись, подумала она, подавляя стон, я бы заплатила. И как могло случиться, что в стране с таким количеством осадков не было родников или рек?

— Потому что мы держимся у горных хребтов, — сказал Джеймс.

Она вздрогнула, осознав, что произнесла последнюю мысль вслух. Должно быть, я вымотана сильнее, чем думала.

— Остановись, — тихо сказал Джеймс, поднимая руки.

Паскуа оглянулась на него; по тому, как он держал голову, было ясно, что он что-то услышал. Она огляделась, напрягая слух. Все, что она могла видеть, - это сосны, поросшие кустарником выше на склонах; ниже по склону росли тропические дубы, и доносился мучительный звук льющейся воды. Пот высыхал на ее лице и теле, а остальное давало ей