Словацкие сказки. Том 2 - Павел Добшинский Страница 49

— Какая такая Златовласка?

Про то и речь пойдёт. Угомонитесь поскорее да слушайте! Сейчас не сказка начнётся — бывальщина!

В тридевятом царстве, тридесятом государстве, за стеклянной горой, за деревянной скалой, за соломенным столбом жил богатый король. У его единственной дочери Златовласки волосы — словно золотое солнышко, а очи — словно синее небушко. От женихов у Златовласки отбоя не было, на каждый палец — по десятку, но она ни за кого идти не хотела.

Вроде не плох был король Краснобород, и отец за него бы отдал, да ведь прозвали его Краснобородом потому, что борода у него была красна, как огонь. Златовласка на ту бороду глянет, и вся охота идти за него замуж пропадает.

Напрасно увивался вокруг неё Краснобород, как голубок вокруг голубки. Напрасно отец Златовласку уговаривал: что молодец тот молодцом, и богаче короля нету! Подумаешь — не нравится!

Но Златовласка ни в какую — нет и нет, ни за него и ни за кого другого!

Долго терпел отец, наконец, сказал:

— Ну, дочь, моя, в девках сидеть я тебе больше не дам! Не позволю себя позорить! За кого-нибудь, но замуж пойдёшь! Я тебя неволить не стану, женихов — на каждый палец — десяток, ни тебе, ни мне покоя от них нет — выбирай сама!

Стала Златовласка отца упрашивать, чтоб ещё годик разрешил дома посидеть да подумать.

И вот кличет она однажды свою служанку:

— Поищи, — говорит, — у меня в голове, что-то чешется!

Искала служанка, искала, пока и вправду не нашла. Что? Да что в волосах иногда заводится. Никогда у красавицы Златовласки такого не бывало, а тут вдруг нашла служанка у неё преогромную вошь! В другой раз Златовласка бы со стыда сгорела, а тут даже обрадовалась и говорит:

— Ты про эту вошь никому ни гу-гу, не то тебе худо будет! Вошка ни в чём не виновата! Станем мы её откармливать!

Кормили они вошь потихоньку, держали в коробке до тех пор, пока она не выросла во-от такая! Сняли с неё шкурку, отдали дубить да выделывать, а потом туфельку сшили. Златовласка снова велит служанке язык за зубами держать!

Не успели оглянуться — год прошёл. Зовёт отец дочку и спрашивает:

— Говори, за кого пойдёшь?

— А пойду я, батюшка, за того, кто угадает, из чего моя туфелька сшита. Сначала пускай гадают одни королевичи, а коли не угадают — тогда хоть и нищие!

Как решили, так и сделали. Первыми стали гадать короли, а среди них и сам Краснобород. Только, как ни гадали, разгадать никто не смог.

Рассердился отец, объявил, что отдаст свою дочь хоть за нищего, если тот загадке отгадку найдёт. Принялись разгадывать все, кому не лень, да опять невпопад. А Краснобород тем временем кое-что надумал. Пошёл он к служанке, посулил того-сего, она ему и рассказала, из чего туфелька сшита.

А вскоре явился в королевский дворец нищий на тощей кляче, в разбитую повозку запряжённой. Челядь его прочь гонит, ты, что это, мол, в такой колымаге на королевский двор лезешь! Но нищий на своём стоит:

— Приехал, дескать, разгадать загадку и невесту с собой увезти.

Так оно и случилось. Глянул нищий на туфельку, тут же угадал и говорит:

— Коли она раньше могла быть на голове, почему бы ей сейчас не быть на ноге!

Наша Златовласка залилась краской до самых ушей, стала его умолять, чтоб дальше ни словечка не молвил, обещала за него замуж пойти! А отец только и сказал:

— Кого выбрала, того и получай!

Пришлось ей одеться попроще, чтобы жениху быть ровня да обвенчаться наскоро. А потом посадил нищий свою молодую жену в колымагу и крикнул:

— Но, кляча, беги покуда жива, а коли помрёшь, — заведём другую!

И ни шатко ни валко, покатили они прочь с королевского двора. Отовсюду люди сбегаются поглазеть, а Златовласка сидит, вся пунцовая, глаз не подымает.

Тащились они, тащились и добрались до большого поля. Там стадо белых овец пасётся. Златовласка спрашивает:

— Эй, пастух, чьи это овцы?

— Как — чьи? Короля Красноборода! Он у нас такой богатый и добрый, что нет ему равного под солнцем! — отвечает пастух.

«Ах, я разнесчастная! Где была моя голова, когда за него идти не хотела? — вздыхает Златовласка. — Ведь я могла всему этому хозяйкой быть, а теперь вот еду с бедным нищим!»

Тащатся они дальше, видят зелёные луга, а на них стада коров пасутся.

— Эх, пастух, чей это скот? — спрашивает Златовласка.

— Как чей? Короля Красноборода! Ведь он такой богатый и добрый, что нет ему равного под солнцем!

«Ах, я разнесчастная, где была моя голова, когда я за него пойти не захотела? Ведь я могла быть всему этому хозяйкой, а сейчас вот еду с бедным нищим!» — думает Златовласка.

Видит — в низине стадо коней пасётся.

— Эй, пастух, чьи кони?

— Как чьи? Короля Красноборода! Самого богатого и доброго под солнцем!

«Ах, я несчастная! Почему не пошла за него! Ведь всё это могло быть моим, а теперь я еду с нищим!»

Добрались они до высоких гор, большой город увидали.

— Чей это город? — спрашивает Златовласка.

— Это город короля Красноборода! — отвечает ей муж.

— Не туда ли ты меня везёшь?

— Угадала, жёнушка, туда. Недалеко от дворца у меня хатёнка, будем там жить-поживать. Я стану милостыню просить и тебе найду какую-нибудь работу. Я кой-чего принесу, ты кой-чего заработаешь, вот и прокормимся! Заживём с тобой, как два голубка на зелёной ветке, не так ли, моя душенька?

Златовласка в слёзы, не может слова вымолвить.

А муж внимания не обращает: довёз и высадил возле своей избёнки. Утром, на рассвете разбудил Златовласку и приказывает:

— Я иду милостыню просить, а ты ступай в замок. Я вчера договорился. Станешь лён полоть. Это дело не трудное. Только нарви в огороде морковки да петрушки и в карман припрячь, всё в хозяйстве подмога! Да не больно нос-то задирай! Хороша будет похлёбка с морковкой да с петрушкой! Сваришь к моему приходу. Ну, ступай, а я дом запру.

И с теми словами выставил её из дому и поплёлся вроде бы попрошайничать в город.