Практическое руководство к стяжанию Иисусовой молитвы - Иеромонах Симон (Безкровный) Страница 29

Никогда не отступай вниманием от Бога, ибо, по словам свт. Григория Паламы, «ум, отступивший от Бога, становится или скотоподобным, или демоническим». Всегда следи умом за сердцем, чтобы в нем не прерывалась молитва ни днем, ни ночью. Стоит лишь малейшему греху проникнуть в сердце подобно ложке дегтя в бочку меда, вся духовная жизнь летит насмарку и, чтобы вернуть ее, нужно приложить немало трудов и душевных усилий в уединении. Если нет места для духовной жизни, живи умом во Христе. Если нет места для уединения, уединяйся в собственном сердце. Кто соединяет в себе все это, тот и есть молитвенник. То сердце приходит к духовной свободе, к совершенной свободе от помыслов, которое во Христе делает себя свободным от всяких мечтаний о вещах мира сего. Ум, совершенно не имеющий никаких мыслей, и сердце, полностью не имеющее никаких привязанностей, сливаются воедино и обретают Христа с помощью Святого Духа.

Суть заповедей Христовых — совершенная чистота сердца и полное внимание к нему. Плод сердечной чистоты — вечное спасение, а плод внимания к сердцу — Божественная благодать. Согласно наставлениям подвижников, вся жизнь человеческая — это путь ко все большему возрастанию в смирении. Тогда душа постоянно находится под Божественным покровом. Венцом смирения является смерть во всяком благочестии и чистоте, как завершение жизненного пути. Всякая иная жизнь — это мука и отчаяние. Святые молитвенники занимались сердечной молитвой не потому, что считали себя великими святыми, а потому, что видели себя великими грешниками. Так приходили они в смиренно и обретали благодать.

Однако почему множество ревнителей умной молитвы, которые постятся и совершают многочасовые ночные бдения, пребывают в различных телесных страданиях и сурово подвизаются, остаются ущербными и озлобленными? Потому что подобает прежде всего с помощью благодати обрести послушное и доброе сердце, любящее Бога и ближних, а затем сделать его кротким, недерзким, милующим и сострадательным. Они не поспешили вначале избавиться от земных привязанностей к чревоугодию, сребролюбию, к почету и уважению, к пристрастию к родным и близким, отсекая эти привязанности через душевную боль и скорби. Как же им обрести помощь Божию и в чем, если они, оставив постройку духовного фундамента, начали сразу возводить кровлю — поиски благодати в нерассеяной молитве?

В молитвенной жизни не те люди являются благодетелями, кто дают деньги, а те, кто возводят на нас клевету, поносят и унижают. Сердечная молитва в таких наиболее суровых искушениях, как клевета и презрение, укрепляется и обретает крылья благодати. Без глубокого и осознанного сердечного смирения аскетические подвиги часто становятся обычным телесным истязанием. Сокрушение эгоизма важнее ношения цепей, а уничтожение самолюбия важнее погружения зимой в ледяную воду. Смирившаяся душа, взявшая на себя подвиг духовного и телесного покаяния, скоро поставляет себя пред Самим Господом. Именно сердце отверзается молитвой к Божественной любви, так как само имя Иисуса несет в себе духовную радость и любовь, и этой любовью сердце начинает любить и само имя Божие, стараясь неустанно повторять Его и чувствовать в Нем нескончаемую сладость.

Любое дело следует начинать и заканчивать смирением. Это знак Божия благоволения и смысл всякой нашей богоугодной деятельности. Удостоверением этому служит сердечная молитва: она укрепляется, если наши поступки основаны на смирении, и угасает, если в нее проникает тщеславие от похвал и одобрений. Эта молитва может совсем прекратиться и нескоро вернуться, поскольку ей чуждо всякое прегрешение: дерзкое слово ослабляет ее, пустословие лишает молитву силы, а от тщеславия она уходит из сердца. Чтобы вернуть сердечную молитву, необходимо приложить много трудов, в самоукорении и слезах припадая к стопам Иисусовым. Скорби и искушения предназначаются гордым и тщеславным, а ленящимся и не соблюдающим посты и воздержный образ жизни — телесные болезни и недомогания.

В сердце, смиренно претерпевающем волю Божию и безропотно несущем свой крест, рождается подлинная сердечная молитва, согревающая и очищающая его благодатью. Чем большее мы претерпеваем искушение не только без ропота, но и с великой искренней благодарностью к Богу, тем большую обретаем благодать в сердечной молитве. Тогда наше сердце становится духовным небом, в котором все видно до горизонта, насколько могут видеть умные очи. Однако священное созерцание пока еще недоступно этому виду молитвы.

Укрепившись в умной молитве и самоотверженно отторгнув всякие мирские привязанности и влечения, подвижник переходит к стяжанию сердечной молитвы, которой необходимо уединение, чтобы такое жительство стало молитвенной лабораторией. Уединенный опыт показывает: для того чтобы ум хотя бы немного пришел в себя от суеты и молвы, ему нужно самое меньшее месяц. Лишь после этого в нем начинает пробуждаться пока еще слабое, но живое молитвенное настроение. А для того, чтобы успокоились страсти и утихли помыслы, и для того, чтобы в молитве ожило сердце, необходимо прожить в безмолвии не меньше полугода. Тогда оно под действием молитвенной благодати вспоминает, что оно рассеянно, и быстро собирается в молитве.

Когда умная молитва переходит в сердечную, такого монаха не могут удержать монастырские стены. Получив благословение старца и обретя милость Божию, такой подвижник стремится в уединение, как жаждущий олень спешит к источнику. У стяжавших сердечную молитву серьезные препятствия также возникают от ревности окружающих и злобности тех, для кого такой монах становится живым укором. Обретение монахом благодати в монастыре подвергается зависти от других монахов, и в этот период соблюсти свой дух в молитве и не утратить благодать очень трудно. Прибежище для сердечной молитвы — не стены монастыря, а леса и горы, поэтому пустыня для такого монаха предпочтительнее до той поры, пока дух человеческий не станет единственной благодатной обителью молитвенника. Тот, кто останавливается в духовном росте, начинает жить формально, без прилежания к молитве и покаянию. Сон, еда, работа — удел такого монаха, утратившего молитвенное устроение.

Тот, кто с юности был склонен к научным изысканиям, приходит с возрастом к определенной гипертрофии собственного ума, который делает рассудок идолом для человека, и этот идол заставляет его постоянно занимать ум какой-либо детальностью, поскольку он уже не может остановиться. Такому человеку, если он обратится к молитве, потребуется много лет на то, чтобы смирить и очистить ум и чтобы пришла в сердце молитва вместе с благодатью. Поэтому ученость есть крайняя степень деградации греховного ума и препятствие для духовной жизни, как и всякое излишество. Сердечная Иисусова молитва — это истинная традиция Православия и ее сокровенная суть. Только с этой молитвой возможно восхождение