Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2 - Монах Симеон Афонский Страница 11

– Батюшка, мы своим глазам не поверили! – возбужденно рассказывал послушник, ставя передо мной тарелку с кукурузной кашей. – Смотрим, Анатолий спускается с Цыбихши! Я у него спрашиваю: «Анатолий, почему ты с этой горы спускаешься, ведь Грибза в другой стороне?» А он мне: «Аркадий, я все время шел прямо, но почему-то постоянно вверх, а когда поднялся на гору, увидел ваш домик, понял, что это скит, и пошел к нему». – «Так тропа же совсем в другой стороне, где ты смог пройти, если там непролазные заросли?» – говорю ему. А он знай твердит одно: «Не знаю, мне казалось, я все время держался тропы и никуда не сворачивал».

Послушник, рассказывая эту историю, недоуменно разводил руками. Евгений, до этого времени слушавший молча не выдержал:

– Правда, это что-то запредельное, отче! По пути с Грибзы покорить такую вершину! Ведь на нем не было даже ни капельки пота, когда он появился из лесу… Странно. Какой-то удивительный человек!

– Одно слово – странник, – заметил Аркадий, задумчиво глядя в окно. – Теперь на Афон собрался. Даже по-хорошему завидую!

– Куда ему на Афон? Это не Израиль, туда безплатно не полетишь! – категорично заявил Евгений.

– Если Бог ему поможет, он и на Афоне побывает! – заступился за странника москвич.

– Это верно, – поддержал я его довод. – Таким простецам везде дороги открыты, если они с молитвой паломничают. Кто большую веру имеет, тому Бог быстро помогает…

Все задумались. По-видимому, со странником мы расстались надолго, но так и осталось загадкой, где прошел этот неунывающий простец.

К чаю подошел иеромонах Ксенофонт, спустившийся с ореховой поляны. Сутулясь, он зашел в низкую кухню:

– А я чувствовал, что вы придете, отче! Благословите, – приветствовал он меня. – Для вас новость: хозяева приглашают на хутор Серебряный, хотят показать скрытые ущелья на той стороне Бзыби. Вы пойдете?

– Конечно, можно всем пойти, кому интересно!

Я посмотрел на послушников. Это сообщение их обрадовало.

– А когда собираться, батюшка? – спросил, оживляясь, послушник.

– После прополки огорода, Аркадий.

– А-а-а, понятно… – Похоже, его энтузиазм немного поубавился.

– Ну как твой шалаш, отец Ксенофонт?

– Почти готов, уже можно жить! Хотите взглянуть?

Мы все поднялись на поляну, метрах в трехстах от скита. Низенький, построенный из горбылей шалаш, высотой чуть больше метра и в длину метра два, представлял собой жилище отшельника, который ростом был повыше меня.

– Как же ты в него входишь? На четвереньках? – полюбопытствовал я.

– Ничего, для смирения это полезно! – засмеялся иеромонах.

– Зимой холодновато будет…

На мое замечание начинающий аскет с воодушевлением ответил:

– Благословите приобрести железную печь на Псху. Один человек обещал. С ней, думаю, не замерзну. Помещение ведь маленькое. Я счастлив уже тем, что у меня есть уединение!

Позади этого неказистого сооружения возвышался большой деревянный крест, вкопанный в землю метрах в пятнадцати от шалаша. К этому кресту среди густой травы вела узенькая тропинка, вытоптанная до блеска. Заметив мой недоуменный взгляд, подвижник пояснил:

– Это я хожу по ней туда-сюда и читаю Иисусову молитву. А так я сразу засыпаю, когда сидя беру в руку четки.

– Молодец, хорошее у тебя получилось монашеское правило! – не удержался я от похвалы. – Оно подойдет для всех, кого борет сонливость… Поздравляю, это отличный выход!

Иеромонах с Евгением остались на поляне, а мы с Аркадием спустились в скит. Наедине я спросил послушника:

– Слушай, полагаю, за полтора месяца уже можно составить мнение о человеке, с которым живешь! Что скажешь? Получается у вас совместная жизнь?

– Слава Богу, пока не жалуюсь. Правда, бывает, сильно спорим. Старший из меня совсем не получается. Да и общего у нас очень мало. Поэтому Евгений в основном у отца Ксенофонта находится, а у меня зато больше возможности появилось побыть одному в скиту. Завтра все на прополку огорода соберемся?

– Да, нужно нам наши работы подтянуть, как бы дожди не нагрянули…

Словно в ответ на