Лоулань - Ясуси Иноуэ Страница 7

Целый месяц после этого в крепости Лоулань по ночам горели огни: в городе шли моления и пиры. Взволнованные люди не смыкали глаз до поздней ночи, и стар и млад бродили по улицам среди моря огней – их жгли на каждом углу.

Тем временем, наконец, было выбрано место для нового главного города, куда должны были переехать жители Лоуланя. Оно представляло собой пустынный участок, расположенный неподалеку от крепости Исюнь на южном берегу маленького озера, которое, конечно, не шло ни в какое сравнение с Лобнором… После того как место для новой столицы было выбрано, кто-то (кто точно – неизвестно) назвал её Шаньшань, что на языке тех мест значило «новая вода»: людям и в голову не могло прийти, что новые места могут быть достойны славного имени «Лоулань». Без Лобнора для них не существовало ни Лоуланя, ни их самих.

Между решением о переносе столицы в Шаньшань и переездом всего царства на новое место прошло почти двадцать дней. Все эти дни жители Лоуланя отдали большим хлопотам. Конечно, людям не верилось, что они надолго покидают свою, с таким трудом обустроенную землю. Впрочем, они не смогли бы поверить в это, даже если бы очень захотели. Но жители Лоуланя уже столько раз меняли свой образ жизни, столько раз переходили из-под защиты Хань под покровительство Сюнну и обратно, что и нынешнее решение далось им сравнительно легко. Ясно, что набеги сюнну будут продолжаться до тех пор, пока ханьцы окончательно не очистят от них Западный край. Поэтому, для того чтобы избежать бесчинств кочевников, нужно на время уйти на юг, под защиту ханьских войск.

Стараясь не попадаться на глаза расквартированным в крепости ханьским солдатам, люди бродили по берегам озера Лобнор в поисках мест, где можно было бы надежно спрятать свои сокровища. Некоторые уходили далеко, за много ли от города. Укрывать было что. Здесь был нефрит, добытый в ночь полнолуния где-то в стране Юйтянь (Хотан). Здесь была редкостная по красоте яшма, найденная в пересохшем русле реки Тарим в нескольких ли от крепости Лоулань. Здесь были квадратные куски ткани, которыми украшали стены, и разнообразные одеяния. Здесь были восхитительные шёлковые наряды, игравшие мягкими переливами света, и шёлковые туфли. Здесь были многочисленные рога диковинных животных и изготовленные из них изящные вещицы… И всё это нужно было надежно спрятать до той поры, когда жители Лоуланя вернутся в свои родные края, – и спрятать так, чтобы сокровища не достались иноземцам… Вздрагивая от пронзительных криков птиц, которые назывались «озерными яками», но на самом деле верещали как ослы, люди уходили всё дальше в лесную чащу, а иные даже забирались на огромные мёртвые деревья, лежавшие по берегам озера. Поиски укромных мест не прекращались ни днём, ни ночью.

После того как сокровища были надёжно укрыты, жители Лоуланя начали группами уходить из города на берега озера Лобнор, к реке Тарим, к его притокам, к укрытым густым тростником болотам, к обнажённым белым руслам пересохших рек. Во всех местах, так или иначе связанных с водой, они воздвигали алтари, возжигали огни и возносили моления своему божеству – Речному Дракону.

Приближался день, когда жители Лоуланя должны были покинуть свой обжитой город на берегу озера Лобнор, где обитали многие поколения их предков, и перебраться за двести пятьдесят миль от этих мест, в новую столицу Шаньшань. Но накануне исхода случились два печальных события.

Во-первых, скончалась старая принцесса. Это была несчастная женщина: она рано потеряла мужа, а её сына взяли заложником сюнну. Несколько лет она была прикована к постели, а последний вздох испустила в одном из своих покоев утром того дня, когда столица должна была переехать на новое место. Поскольку покойная принадлежала к царствующей фамилии, её нужно было похоронить с подобающими почестями. Поэтому начало новой истории народа Лоуланя пришлось на один день отложить…

На голову старой принцессы водрузили подвязанную красной лентой шапку, которую она носила при жизни, а тело обрядили в лёгкую полотняную одежду. Потом останки обернули тёмно-коричневым покрывалом и положили в гроб.

Похоронная процессия вышла из умирающего города. Гроб внесли на вершину холма в половине ли от крепости и опустили в глубокую могилу, вырытую в глинистой почве. После того как могила была засыпана землёй, участники похоронной процессии установили на ней несколько больших камней. Прощание было долгим, причём не только из-за горечи человеческой утраты, но и потому, что люди не могли налюбоваться расстилавшимся пред их взорами озером Лобнор – озером, с которым им вскоре предстояло на время расстаться…

И ещё одно печальное событие случилось ночью сразу вслед за смертью старой принцессы: покончила с собой вдова прежнего правителя Аньгуя.

Вне всякого сомнения, это было самоубийство. Первой женщину увидела служанка: госпожа возлежала на ложе в роскошном одеянии, тщательно убранная – и бездыханная. Во рту она держала листик ядовитой травы, но на её лице не было и следа страданий…

Более всего смерть вдовы Аньгуя опечалила Юйтуци. Новый монарх втайне надеялся сделать прекрасную юную жену покойного брата и своей супругой – при условии её согласия, разумеется… Впрочем, таково было желание не только Юйтуци, но и всей царской фамилии, а может быть, и всех жителей Лоуланя, ибо её любила вся страна. Но, конечно, теперь Юйтуци никому и слова об этом не сказал: молодой новый правитель был каждый день занят куда более неотложной проблемой переноса столицы на юг и множеством других сопутствующих этому дел. Между тем, прежде он собирался сразу же после переноса столицы в Шаньшань обсудить вопрос о браке с близкими ему людьми и, заручившись их согласием, объявить об этом открыто…

Итак, вдова предыдущего правителя покончила с собой. Причины её смерти, её самоубийства обсуждали в Лоулане все. Одни говорили, что она пошла на этот шаг, переполненная скорбью о несчастной судьбе бывшего правителя. Другие – что ей было горько расставаться с Лоуланем, где похоронен её муж. Третьи – что её поступок есть не что иное, как ритуальное «самоубийство вслед» за городом Лоуланем, которому суждено быть брошенным и обратиться в развалины. Истинной причины этой смерти никто не понимал. Тем удивительней, что сама эта смерть не казалась жителям Лоуланя чем-то из ряда вон выходящим. Более того, они вообще не видели в этом событии ничего необычного: произошло то, что и должно было произойти. Удивительно было другое: как это раньше об этом никто не подумал! Только со смертью юной женщины люди поняли, что она и