Фонтан - Хэй Дэвид Скотт Страница 9

Навряд ли.

Поэтому Кувалда носила комбинезон. Последние пятнадцать лет в фирме «Сантехник Уокер и сыновья». (Сыновей нет, только она.) Но то ее основная работа. А сейчас Кувалда занята более важными делами.

Гребаное кресло!

Эктор ненадолго замолкает и снова таращится на рваную журнальную страницу.

— Ты вроде говорила, ей нужно точно такое же.

— Она думает, что ей нужно такое же, — возражает Кувалда.

— Она ведь выдала тебе задаток?

— Не твое дело, — ворчит Кувалда. Она бросает кусок металлической трубы в кузов своего ново-приобретенного пикапа F-150. Труба ударяется о ящики с инструментами, но не так громко, как можно было бы ожидать, потому что кузов недавно профессионально покрыли полимером. Кувалда подумывала, не покрыть ли им скульптуру. Но это была мимолетная и преждевременная мысль. Не стоит ставить телегу перед лошадью. Сейчас главное — это долбаное кресло.

Кувалда перебирает другие утренние находки.

Эктор маячит у нее за спиной и комментирует забракованное ею, в основном соглашаясь. Иногда нет.

Кувалда договорилась со свалкой и сборщиками металлолома о праве преимущественного выкупа их товара. К тому же сборщикам она платит больше, чем они получили бы, если бы сдавали лом по весу. Владелец свалки — член совета попечителей МСИ и других крутых заведений с крутыми начальниками, но он искренне любит Кувалду и обожает слушать историю о туалетно-полароидном арт-проекте. А еще он обожает тусоваться со всякими художниками и водить с ними личное знакомство. Он считает, что настоящие художники ценят вещи, заслуживающие признания, и хают вещи, которые нужно хаять, а кроме того, развлекают публику и время от времени устраивают небольшую встряску, хая прекрасные вещи и восхваляя дерьмо. «Просто чтобы не расслаблялись», — подмигивает Кувалда.

— Кстати, — говорит Кувалда. — Я хочу посмотреть эту новую выставку.

— «Быть художником»? А, дерьмо для малышни, — отвечает Эктор. — Завтра к ним заявятся высоколобые критики. Паразитирующие на художественном образовании.

— Высоколобые?

— Ну, знаешь, противные.

— Может, я заскочу посмотреть, — говорит Кувалда, сверкая металлическими зубами.

— Я буду работать в том крыле после обеда[15].

Эктор, словно китайский болванчик, кивает, изучая кучу хлама и беспрестанно сверяясь с журнальной картинкой.

— Ага-а-а, — произносит Кувалда, поднимая две ободранные крышки от сковородок. — Думаю, эти сгодятся.

— Думаешь? — Эктор не согласен.

— Точно знаю, — отвечает Кувалда.

— Точно знаешь? — Эктор в сомнениях.

— Оно начинает обретать форму. — Кувалда стучит пальцем по лбу.

— Эй, — восклицает Эктор. — Что-то я запутался. Что за кресло ты делаешь? Потому что ничто из того, что тебе приглянулось, не имеет с этой картинкой ничего общего. Твоя клиентка не взбесится?

В переднем кармане Кувалдиного комбинезона звучит мотив из «Хорошего, плохого, злого».

Эктор провидец.

Кувалда достает «раскладушку». И, прежде чем успевает ответить, в трубке раздаются крики. Не то чтобы громкие, но по тону слышно: звонящая недовольна. Она говорит тоном белой женщины из Линкольн-парка, требующей позвать управляющего, — да так оно, собственно, и есть.

— Где мое кресло?

— Оно… э-э… в процессе, — отвечает Кувалда.

— В процессе?

— Я обдумываю несколько вариантов, которые хотела бы вам показать.

— Обдумываете?

— Хочу предложить вам нечто более оригинальное.

— Оригинальное? О господи.

Из другого ее кармана слышится «Любовь и Хейт»{11}.

Эктор говорит:

— Эй, подруга. У тебя «водопроводный» телефон звонит. Это Слай? Мне дали их пятый альбом на виниле. Всего на неделю.

Кувалда вытаскивает другой телефон, и теперь у нее в руках полная обойма.

— Оригинальное? Вы уже начали его делать, мисс Кувалда?

— Секундочку, — говорит Кувалда. — Вы пропадаете.

— Не вздумайте…

Пи-и (вызов поставлен на удержание).

— «Сантехник Уокер», — говорит Кувалда в другую трубку.

— Слава богу, я тебя поймала, Харриет. У нас проблемы с туалетом наверху.

— Я не могу, Джеки. Я занята проектом.

— Каким проектом?

— Креслом.

— Креслом?

— Это сложно, Жаклин.

— Кресло — это сложно?

— Кресло для твоей жены Бет. Она на другой линии.

— Божечки мои, она что, до сих пор бухтит из-за того, что я не купила ей это дурацкое «хигби»?

— Ноу меня есть идея крутого эксклюзива…

— Боюсь, ее подруги не оценят. Им подавай это люксовое дерьмо от Хигби. Ты же знаешь, мне нравятся твои шедевры. Я их просто обожаю. Они лучше всего. Но сейчас пошли эту поделку подальше и почини унитаз. В нем все время течет вода. Не переставая.

— Тебе просто надо поправить…

— Я уже выехала в квартиру, а завтра на неделю лечу на острова с Жизель… то есть с Бет. Просто поезжай туда. Почини туалет, и я заплачу тебе, сколько скажешь.

— Неужели ты не…

— Нет, я не водопроводчица и ничего там не трогала. А вот ты… Слушай, ну пожалуйста. Ключ под ковриком.

— Ладно. Ладно. Мне некогда.

— Чао.

Пи-и (режим удержания выключен).

— Бет!

— Да?

— Простите, что…

— Мы скоро уезжаем. Вы ведь уже начали делать кресло, да?

— Да, начала, — отвечает Кувалда. — Сейчас у меня переломный момент, когда мне кажется, что я могу сделать нечто немного более эксклюзивное, более фэншуйное для вашей квартиры.

— Эксклюзивное? Я хочу то, за что заплатила. Вы уже обналичили задаток. Мне нужно именно то кресло от Хигби, которое я вырезала из журнала. Вы что, потеряли фотографию?

— Нет, Бет, но, может, вы заскочите в мастерскую и просто взглянете на мои наброски.

— Черт с вами. Ладно.

— Отлично, мастерская…

— Скиньте адрес эсэмэской.

Отбой.

— Это кресло, — произносит Кувалда, — меня доконает.

— Почему бы тебе не сделать ей кресло, которое она просит, — предлагает Эктор, — а потом состряпаешь эксклюзив для себя?

— Мы не можем гнать дешевые подделки под Хигби.

— Почему?

— Потому что невежд надо просвещать, Эктор. Воспитывать их. Растолковывать про вкус. Про оригинальность. Пытаться.

— Но есть-то тоже хочется.

— Слушай, я нормально питаюсь.

— Ах, да. Ты получила этот грант. Семьдесят пять штук. А вдруг город когда-нибудь задумается: можешь ли ты оставить деньги себе, или их придется вернуть?

Вот как было дело с семьюдесятью пятью кусками.

Кувалда все-таки встала мебельным компаниям поперек горла, теперь авторские отчисления по ее проектам начинают падать, и она не смогла пристроить новые модели. С тех пор, как «Лаксмиз» предложили ей снизить размер отчислений. С двух до одного процента. Пи-и. А может, это было: «Да пошла ты». Пи-и.

Грант ИХФ позволит ей уйти из сантехнической фирмы. Расстаться с тенью отца, любящей, но несовременной… непонимающей тенью. Когда она родилась, папа отложил свой саксофон и мечты и с тех пор не играл.

Но с этими деньгами не все так просто, и пока ее адвокат не скажет, что они официально принадлежат ей, она не осмелится их потратить. Чтобы потом не пришлось выплачивать. Такова политика компании.

— Подделки варганю, унитазы чиню, братан. И кресло это — то же самое дерьмо, не лучше, да? — Кувалда задумывается.

— Эй, может, креслом займусь я? — предлагает Эктор. — Время у меня имеется. И опыт, сама знаешь.

— Не сомневаюсь, Эктор.

— Приду в твою мастерскую и сделаю.

— Никто и никогда в мою берлогу не войдет. Это моя Крепость одиночества[16]{12}.

— Но ты же пригласила туда эту лебзиянку?