Чудо как предчувствие. Современные писатели о невероятном, простом, удивительном (сборник) - Водолазкин Евгений Германович Страница 28

И вот тут я допустил серьезную промашку. Перед поездкой в Италию в интернете я прочитал, что на Юге много воришек. Таскают кошельки из карманов, вскрывают на ходу дамские сумочки… Не знаю, пара ли рюмочек лимончеллы так на меня подействовала или расслабленное состояние души, в котором я пребывал на острове, но все деньги, паспорт, ноутбук и телефонную зарядку я оставил в чемодане. Со мной остался только смартфон, на уровень заряда которого я даже не взглянул.

В катере сладко заснул, и мне снился Капри.

В Сорренто я выяснил, что мой чемодан пропал. Когда все вещи вынесли из багажного отсека, моего чемодана среди них не было. И это была катастрофа…

Если бы в оставшейся при мне дорожной сумке были деньги и паспорт, я, наверное, мысленно плюнул бы на свой нехитрый скарб и даже на старенький ноутбук и поспешил бы в Неаполь, чтобы успеть к самолету. Но куда я без паспорта и без денег? С разряженным смартфоном.

Дальше началась безобразная бессмыслица.

Итальянские полицейские не говорят по-английски, как и работники соррентийского порта. Поиски чемодана оказались напрасными, как и попытки объяснить разным официальным лицам, что мне нужно связаться с российским консульством в Неаполе. Чтобы поскорее от меня отделаться, в полицейском участке в Сорренто мне на смеси разных иностранных языков посоветовали отправиться в Неаполь на поезде и там решить свои дела с консульством, причем на поезд посадили бесплатно. Но, видимо, и итальянские железнодорожники немножко бастовали, потому что поезд простоял на путях пять с лишним часов, и в Неаполь я прибыл поздно вечером.

Железнодорожный вокзал в Неаполе — многолюдный, с платными туалетами и невозможностью никому ничего объяснить по-русски и по-английски — встретил меня неласково.

Вокзал охраняют три вида стражей порядка. Обычная муниципальная полиция, железнодорожная полиция и карабинеры в беретах, лихо сдвинутых набок и на затылок, что делает их похожими на наших вэдэвэшников.

В полицейском участке меня явно так поздно не ждали. Выслушав мою сбивчивую английскую речь и, видимо, что-то из нее все-таки поняв, дежурный poliziotto объяснил мне (в состоянии стресса я начал понимать по-итальянски, но говорить еще на научился), что все приличные люди, кроме него, уже не на работе. Они ужинают дома. Звонить в российское консульство сейчас бессмысленно. «Что же мне делать?» — спросил я. «Ждать до утра», — вздохнул он. Я попросил его позволить мне сделать звонок с его сотового телефона. Мне важно было позвонить в Москву жене и маме, которая в это время гостила у нас, приехав из Волгограда. Позвонить им было даже важнее, чем в консульство. Я понимал, что они там начинают всерьез беспокоиться. Мой рейс из Неаполя давно прилетел, а меня нет, и телефон мой не отвечает. Дежурный полицейский сначала охотно согласился предоставить мне связь. Но, услышав, что я собираюсь звонить в Россию, поцокал языком и вернул трубку в карман. «Это дорого, синьор!» — сказал он. И что-то стал объяснять мне про маленькие зарплаты, которые выдают в итальянской полиции.

Я понял, что придется ночевать на вокзале. Мой вопрос, как мне быть с платным туалетом при полном отсутствии денег, поверг стража порядка в непродолжительное раздумье. Затем он посоветовал мне решить эту деликатную проблему с железнодорожной полицией, в подчинении которой и находилось это заведение.

В железнодорожной полиции меня с этим странным вопросом тоже не ждали. В результате долгих переговоров с дежурным на смешанном англо-итальянском языке я, наконец, понял, что проблема моя весьма непростая, гораздо сложнее, чем посадить человека бесплатно в поезд. Туалетом управляет очень строгая синьора, к ней так легко не подступиться. «Это не в моей власти, синьор», — сказал он и развел руками. «Что же мне делать?» — спросил я. Он шепотом объяснил и показал рукой, что есть одно укромное место в конце дальнего перрона, где традиционно справляют нужду привокзальные бродяги вроде меня. «Это незаконно, но мы стараемся это не замечать, — сказал он. — Ведь все мы люди, синьор!»

Решив эту проблему, я отправился в здание вокзала в поисках ночлега. Свободное место на простых пластиковых скамейках нашлось не сразу, но все-таки нашлось. Я заснул.

Разбудил меня грубый толчок в плечо. Выяснилось, что в два часа ночи всех обитателей вокзала, у которых нет при себе билета, выгоняют на улицу. Выгонял меня не тот полицейский, что жаловался на зарплаты, и не тот, что направлял меня в бесплатный туалет. Это был рослый и грубый мужик. Выслушав мои резоны, что я russian writer и у меня great problems, он потребовал мой паспорт и, не увидев оный, элементарно вытолкал меня за стеклянную дверь взашей вместе с другими неаполитанскими бомжами, которых на вокзале было примерно с десяток и которых я до этого не замечал. Мои попытки прорваться обратно в дежурный полицейский участок не увенчались успехом. Я остался на улице…

Последний бомж, которого выталкивали в шею вслед за мной, бородатый, с опрелостями на страшном лице, оказавшись снаружи, обернулся и крикнул: «Козлы!»

Сегодня я горько жалею о том, что не подошел к нему и не познакомился. Несомненно, он рассказал бы мне много интересного. Молодой Горький, как известно, прославился рассказами о бродягах. И я сейчас, возможно, писал бы не эту чепуху, а какого-нибудь нового «Челкаша». Но тогда я элементарно струсил. Мне не хотелось знакомством с русским бомжом в Неаполе усугублять и без того стремную ситуацию. «Неизвестно, куда меня заведет это знакомство, — подумал я, — в какие неаполитанские трущобы». Кстати, этот бомж вскоре исчез. Вероятно, отправился к своим товарищам в другой части города.

Майские ночи в Неаполе холодные. С моря дул пронизывающий ветер, и мне, в легких штанах и рубашке с короткими рукавами, было от него не спрятаться. Часть изгнанных из вокзальной ойкумены бомжей устроилась на решетке в асфальте, из которой шел теплый пар. Но мне места там уже не досталось.

Я бродил вдоль здания вокзала и наблюдал собравшихся здесь людей. Это были весьма разнообразные и довольно колоритные персонажи.

Огромного роста негр с обвязанной белым полотенцем головой страстно мастурбировал на V-образную колонну, поддерживавшую бетонный козырек у входа в вокзал. Он делал это беззвучно, но очень выразительно.

Тройка юных фриков в красных, желтых и зеленых штанах сидела, прислонившись к стене, болтала, пила виски из горла и пыхала марихуаной.

Разбитная бомжиха, приплясывая, всем дружески предлагала отведать вина из початой бутылки. Но когда кто-то соглашался (не скрою, я тоже, уж больно мне холодно было!), она хитренько улыбалась и отводила руку с бутылкой в сторону. Вскоре пришли две ее товарки, которых она, видимо, ждала и с которыми поделила выпивку.

Появились парень с девушкой, разложили ватный матрас, легли на него, обнялись и сладко заснули. Я так понял, что это были Ромео и Джульетта, сбежавшие от своих враждующих семейных кланов, от местных Монтекки и Капулетти.

Утро не принесло мне радости. В здание вокзала меня пустили, новый дежурный в полицейском участке оказывать мне помощь тоже не был расположен. «Сегодня воскресенье, — сказал он, — и в консульстве никого не будет. Нет никакого смысла туда звонить. Подождите до понедельника, синьор».

Странно, но я не чувствовал себя голодным. Жажда была, а голода не было. Другое терзало меня. Я понимал, что в Москве моя семья уже сходит с ума. Наверняка мама уже мысленно похоронила меня на дне моря с перерезанным горлом. Жена и двое сыновей… не знаю. Потом я узнал, что на уши было поднято начальство «Российской газеты» и наше консульство в Неаполе. Но кому могло прийти в голову, что человек, который должен был улететь из Неаполя в Москву, почему-то бомжует на железнодорожном вокзале. Это было как-то нелогично.

Моя попытка зарядить смартфон в лавочке, где продавались сотовые телефоны и аксессуары к ним, успехом не увенчалась, ни одна зарядка к моему «Самсунгу» не подошла.