Пройти по Краю Мира - Тан Эми Страница 23

— Это потому, что у меня только что умерла мать, — ответила Лу Лин.

Рут подумала, что ее мать не расслышала вопроса. Да и «сама не своя» — не самое понятное для нее выражение. Мать Лу Лин и Гао Лин умерла в тысяча девятьсот семьдесят втором.

Рут указала на фотографию:

— Видишь? Твоя мать тут, рядом с тобой.

Лу Лин покачала головой:

— Она не настоящая моя мать.

Мысли Рут пустились в пляс, стараясь найти объяснение словам матери. Тетушка Гал странно взглянула на Рут и поджала губы, словно отказываясь комментировать. У всех остальных лица стали озадаченными.

— Это же Вайпо, да? — спросила Рут у тетушки Гал, стараясь продолжить разговор как ни в чем не бывало. Когда та утвердительно кивнула, Рут с облегчением повернулась к матери:

— Ну вот, если это мать твоей сестры, то, значит, и твоя мать тоже.

Лу Лин фыркнула:

— Гао Лин мне не сестра!

Рут ощутила звон в ушах. Билли откашлялся, явно намереваясь сменить тему.

— Она мне родственница по мужу, — закончила мысль Лу Лин.

Теперь все замолчали и застыли, открыв рты. Лу Лин выдала роскошный каламбур. Ну конечно, они действительно были родней по мужу, потому что были замужем за братьями. Какое облегчение! Слова матери оказались не только разумными, но и очень меткими.

Тетушка Гал повернулась к Лу Лин и воскликнула с шутливой серьезностью:

— Нет, ну почему ты так со мной обращаешься?

В это время Лу Лин что-то искала в своем кошельке. Наконец она достала крошечную фотографию и протянула ее Рут.

— Вот, — сказала она на китайском. — Вот эта женщина — моя мать.

По спине Рут пробежал холодок. На фотографии была изображена няня матери: Бао Бому, Драгоценная Тетушка.

На ней были куртка с высоким воротником и странный головной убор, который казался сделанным из слоновой кости. Она обладала какой-то неземной красотой. У нее были широко расставленные чуть раскосые глаза с прямым и немного вызывающим взглядом. Высокие брови намекали на пытливый ум, а полные губы — на чувственную натуру, что в те времена считалось неприличным. Эта фотография явно была сделана до несчастного случая, в результате которого няня обожгла лицо, которое навсегда превратилось в маску ужаса. Чем дольше смотрела Рут на снимок, тем более странным казалось ей выражение лица женщины, как будто та могла видеть будущее и знала, что оно было для нее проклятым. Это та самая женщина, которая заботилась о Лу Лин с самого рождения и напичкала ее всяческими страхами и предрассудками. Лу Лин рассказывала, что, когда ей было четырнадцать, няня покончила с собой, причем таким страшным способом, что «об этом нельзя говорить». Как бы Драгоценная Тетушка это ни сделала, она заставила Лу Лин считать во всем виноватой именно себя. С тех пор Лу Лин верила, что никогда не сможет стать счастливой, и всегда ждала от жизни только худшего.

Рут попыталась осторожно вернуть мать в реальность.

— Это твоя няня, — мягко произнесла она. — Наверное, ты хотела сказать, что она была тебе как мать.

— Нет, она и быть моя мать, — настаивала Лу Лин. — А это — мать Гао Лин. — Она подняла фото в рамке.

Краем уха Рут услышала голос Салли, которая спрашивала Билли, как он покатался на лыжах в Аргентине в прошлом месяце. Дядюшка Эдмунд уговаривал внука попробовать черный гриб. А Рут продолжала задавать себе один и тот же вопрос: «Что происходит?»

Она почувствовала, как мать трогает ее за плечо:

— У меня тоже есть для тебя подарок. Скоро твой день рождения, отдам сейчас.

Она полезла в сумку и достала простую белую коробочку, перевязанную лентой.

— Что это?

— Открой, не спрашивай.

Коробочка была легкой. Рут сняла ленту, открыла крышку, под которой что-то блеснуло. В коробке лежало ожерелье из черных жемчужин неправильной формы, и каждая жемчужина была размером с шарик жевательной резинки. Это что, проверка? Или мама действительно забыла, что Рут подарила ей это ожерелье несколько лет назад? Лу Лин же понимающе улыбнулась: похоже, дочь не может поверить своей удаче!

— Самое лучшее бери сейчас, — продолжила она. — Не надо ждать, пока я умирать.

И с этими словами она отвернулась, не дав Рут возможности отвергнуть подарок или поблагодарить за него.

— Да оно и недорогое. — Лу Лин поправила волосы, собранные в узел, словно пытаясь справиться с наполнившей ее гордостью. Этот жест Рут уже хорошо знала. «Если кто-то делает большой подарок напоказ, — часто говорила Лу Лин, — это ненастоящий подарок».

Многие ее наставления касались того, как важно не показывать свои настоящие чувства: надежду, разочарование и особенно любовь. Чем меньше показываешь, тем серьезнее то, что ты испытываешь.

— Это ожерелье очень давно в моей семье, — донеслись до Рут слова матери.

Дочь смотрела на черные жемчужины и вспоминала, как впервые увидела их в сувенирной лавке в Кауаи[11]. «Черный жемчуг в стиле Таити», — прочла она на этикетке. Это была идеальная безделушка за двадцать долларов, которую не страшно носить на мокрой от пота коже под ярким тропическим солнцем. Она приехала на этот остров вместе с Артом в самом начале их романа. Потом, вернувшись домой, поняла, что напрочь забыла о дне рождения матери. Попивая «Май тай»[12]на песчаном пляже, она даже ни разу ей не позвонила. Положив в красивую коробочку пару раз надетую безделушку, Рут понадеялась, что тот факт, что она пересекла океан, придаст ей больше ценности в глазах матери и создаст впечатление, что дочь думала о ней. Самым тяжелым оказалось то, что, когда она с чистой совестью убеждала мать, что ожерелье «недорогое», Лу Лин приняла эту скромность за признак его высокой цены, а следовательно, за доказательство дочерней любви. Она носила его всюду, и всякий раз, когда Рут слышала, как мать хвастается своим друзьям: «Смотрите, что моя дочь Лути мне купить», ее охватывал сильный стыд.

— О, очень красивое, — промурлыкала Гао Лин, глянув на то, что Рут держала в руках. — Дай-ка посмотреть.

И не успела Рут воспротивиться, как тетушка выхватила коробочку у нее из рук.

— Хм… — Ее губы поджались, пока она рассматривала жемчужины.

Могла тетушка его уже видеть? Сколько раз Лу Лин надевала его, собираясь к ней в гости и хвастаясь его стоимостью? Знала ли она все это время, что жемчужины на самом деле не были настоящими, как и Рут не была хорошей дочерью?

— Дай посмотреть, — попросила Салли.

— Осторожно, — предупредила ее Лу Лин, когда сын Салли тоже потянулся к жемчугам. — Не трогай! Слишком дорого.

Вскоре жемчужины пошли по рукам и за вторым столом. Особенно пристально их рассматривала мать Арта, критически взвешивая на своей руке.

— Просто прелесть, — сказала она Лу Лин, немного переборщив с восторгом.

— Эти жемчужины определенно большие, — просто заметила Мириам.

Арт просто бросил на ожерелье взгляд и закашлялся.

— Э… в чем дело?

Рут обернулась и увидела мать, внимательно вглядывавшуюся в ее лицо.

— Ничего, — пробормотала Рут. — Наверное, я просто немного устала.

— Чушь! — бросила Лу Лин по-китайски. — Я вижу, что в тебе сидит что-то, что не может выйти наружу.

— Осторожно! Шпионские разговоры! — крикнула Дори из-за дальнего стола.

— Что-то ведь случилось? — настаивала Лу Лин.

Рут была поражена чуткостью матери. Может быть, с ней действительно все в порядке.

— Это из-за бывшей жены Арта, — прошептала она наконец на мандаринском с сильным американским акцентом. — Я очень жалею, что Арт позволил ей прийти.

— Ага! Вот видишь! Я была права! Я же знала, что что-то не в порядке. Мать всегда знает.

Рут изо всех сил прикусила внутреннюю сторону щеки.

— Ну полно, не волнуйся так, — стала успокаивать ее Лу Лин. — Завтра поговоришь с Арти. Пусть купит тебе подарок. Он должен много за него заплатить, чтобы показать, как он тебя ценит. Он должен купить тебе что-нибудь вроде этого, — коснулась она ожерелья, которое вернулось в руки Рут.