Сестры Шанель - Литтл Джудит Страница 13

– Месье Дюбуа, – проворковала она, очаровательно кивая в знак приветствия.

– Что вы делаете здесь в столь поздний час? Где господин Костье? – спросил юноша, глядя за спину Эдриенн.

Наша тетя вынула носовой платок и изящно промокнула уголки глаз. О, то была самая прекрасная картина страдания, которую я когда-либо видела.

– Мы получили ужасные новости из Парижа.

Я с благоговейным трепетом слушала, как Эдриенн, никогда не лгавшая, объясняла месье Дюбуа, что мы ее племянницы, получившие сегодня телеграмму из Парижа с известием о неожиданной смерти нашего дорогого дяди. Габриэль, нахмурившись, потянулась за носовым платком, я тоже достала свой и даже пару раз шмыгнула носом.

– Похороны завтра, – продолжала Эдриенн. – Я как тетя должна сопровождать девочек, чтобы они могли отдать последний долг. – Она положила руку в перчатке на плечо месье Дюбуа, ее карие глаза впились в его. – Мой шурин предупредил, что вы будете здесь, и он более чем доверяет вам и просит обеспечить нашу безопасность при посадке в вагон. По приезде в Париж нас встретят родственники.

Месье Дюбуа вытянулся в струнку и прочистил горло.

– Месье Костье всегда может на меня рассчитывать.

Он торжественно, словно под похоронный марш, нарочито официально провел нас через вокзал к двери вагона. Я готова была броситься внутрь, но мы сели не торопясь, с достоинством, как подобает настоящим леди, сопровождаемым своей тетушкой. Месье Дюбуа закрыл за нами дверь; мы молчали, только расправляли юбки на коленях и не осмеливались выглянуть в окно, опасаясь увидеть дядю Пола и тетю Джулию, бегущих через станцию, чтобы остановить нас.

– Давай же! – мысленно торопила я поезд. – Трогайся!

Наконец раздался пронзительно громкий свист. Поезд запыхтел, дернулся вперед, потом назад. Вокруг все вибрировало, я чувствовала, как эти волны отдаются во мне, как колеса скрежещут по рельсам. Еще один долгий выдох, за окном заклубился белый пар – и поезд двинулся вперед, прочь от станции.

Мы были в пути.

ПЯТНАДЦАТЬ

Это была идея Габриэль – пробраться в вагон первого класса.

Мы ехали несколько часов. Время было за полночь. Очень хотелось есть. Нас трясло от холода. Уж наверняка там теплее.

– Мы не видели контролера по крайней мере три остановки, – сказала Габриэль, имея в виду человека с суровым лицом, который ходил по проходу после каждой станции: «Дамы, господа, билеты, пожалуйста». Он напоминал мне деревенского крысолова, патрулирующего переулки, выслеживая добычу. – Он крепко спит, как и все на свете в такой час.

Мы чувствовали себя храбрыми. Слишком храбрыми.

Мы сняли с вешалок сумки и прокрались через тамбур. Все было тихо, если не считать лязга поезда и стука колес по рельсам. Войдя в вагон первого класса, мы на мгновение замерли, пораженные его длиной. Замысловатые светильники украшали ярко расписанный потолок. В проходе был расстелен узорчатый ковер. По одной стороне вагона вдоль стен располагались мягкие скамеечки, обитые роскошными тканями коричневого, синего и золотого цветов. По другую сторону висели длинные, до самого пола, бархатные шторы: одни были задернуты, другие собраны, открывая нашим взорам пустые застеленные постели в купе.

Это напомнило мне общежитие payantes в пансионе, где у каждой была большая кровать, стоящая в углу, толстая занавеска для уединения, полка для собственного фарфорового таза, украшенного голубыми цветами.

Была глубокая ночь. Пассажиры спали за занавесками. А здесь, в самом конце, была свободная кровать с большими подушками и мягкими одеялами, манящими нас внутрь…

«Дамы, господа, билеты, пожалуйста…»

К тому моменту, когда мы услышали его, было уже слишком поздно. Я открыла глаза и увидела заглядывающего к нам контролера с лицом крысолова. Заметив нас, он отдернул штору и теперь стоял с самодовольным видом победителя. Всего секунду назад я погрузилась в блаженный сон élégante. Габриэль и Эдриен тоже задремали. И вот мы – крысы. Мы вскочили с кровати, пытаясь собраться с мыслями.

– Это еще что такое? – рявкнул мужчина. – Что вы здесь делаете?

– Место пустовало, – ответила Габриэль. – Мы никому не помешали.

– Но у вас нет билетов в первый класс!

– Месье, – пролепетала Эдриенн. – Пожалуйста. Мы вернемся в свой вагон. Мы совершили ошибку. Пожалуйста, извините нас. – Она захлопала ресницами и очаровательно улыбнулась.

Но это был не помощник начальника станции из маленького городка. Это был контролер железной дороги Париж – Орлеан, которому было поручено обеспечивать законность проезда в золотой город и из него.

– Простить вас? – усмехнулся он. – Нет, до тех пор, пока вы не заплатите за три билета первого класса плюс штраф.

– Но у нас нет денег, – сказала Габриэль.

– Неужели? Мы прибудем в Париж через десять минут. Вы сможете рассказать об этом в префектуре, когда я арестую вас за кражу и незаконное проникновение.

Эдриенн побледнела, лицо Габриэль стало мрачнее тучи. Когда я вытаскивала из сумочки деньги, в моих ушах стоял оглушительный рев, и это был не поезд.

«Крысолов» забрал все до последнего сантима.

В Париже поезд стоял в ожидании высадки и посадки пассажиров. Вернувшись в вагон второго класса, мы, потрясенные, ждали, когда он двинется обратно по тому же маршруту, по которому только что проехал. Но возвращение в Варенн было немыслимо.

Тетя Джулия наверняка в ярости. В маленьких городках сплетни распространяются молниеносно, и скоро все узнают, что Эдриенн сбежала от уважаемого нотариуса. Когда-то милая девушка, будут говорить они, теперь напускает на себя такой вид, будто Варенн и нотариус недостаточно хороши для нее, простой дочери торговцев. Они обвинят нас с Габриэль – паршивых овец, таких же, как наш лживый отец, – в дурном влиянии. И это еще не все. Контролер с дьявольским взглядом может донести на нас! И тогда работа дяди Пола окажется под угрозой. Он может лишиться своего важного сюртука с причудливыми пуговицами и золотыми галунами.

Нам оставалось только ехать в Мулен и вернуться в пансион.

Бедная Эдриенн. Я внимательно смотрела на нее, пытаясь придумать, как бы утешить, хотя сама чувствовала себя очень несчастной.

Но, к моему удивлению, тетя вовсе не казалась расстроенной. Казалось, она… смеется? Мы с Габриэль ошеломленно уставились на нее.

– Мне очень жаль! – Эдриенн замахала носовым платком. – Я просто не могу… ничего с этим поделать… Я просто…

Я забеспокоилась, что переживания от столкновения с контролером довели ее до истерики. Она бросила вызов своей сестре, чего раньше никогда не делала. Все ее существование было перевернуто с ног на голову. Наше, к сожалению, тоже.

– Пожалуйста, не надо так волноваться, – постаралась она взять себя в руки. – Просто я испытываю такое облегчение! Месье Кайо теперь никогда не женится на мне. А Джулия больше никогда не попытается найти для меня партию. Я знаю, вы расстроены, что мы не добрались до Парижа, но я еще никогда не чувствовала себя такой свободной!

Эдриенн улыбалась, румянец снова заиграл на ее щеках, и боль от необходимости вернуться в Мулен поутихла. Может быть, великие перемены происходят не от одного смелого шага. Мы не добрались до Парижа, но попытались. И благодаря этому Эдриенн была все еще свободна. Приключение напомнило мне о том, что случилось, когда мы подогнали нашу форму. Это по сути то же самое, что добраться отсюда туда или как превратиться из живущих за счет благотворительности в elegante. Вы просто не соглашаетесь с тем, что вам навязывают. Вы сами принимаете решение.

ШЕСТНАДЦАТЬ