С четырех сторон - Шрикришна Аланахалли Страница 8

— Айо, отец наш, — начал Субба, медленно поднимая голову. — Пусть я сгорю в аду, если солгу перед богом и перед всеми вами. Пускай забьют мне рот черви, если я скажу неправду. — И он принялся рассказывать, как все было. Так как говорил он тихо, жалобным тоном, Китти было плохо слышно. Тогда Китти потихоньку спустился с веранды и, стараясь не попадаться дяде на глаза, подошел поближе и удобно расположился на коленях у Сингаппаговды, который ему всегда нравился и с которым он чувствовал себя свободно.

Рассказ Суббы показался Китти каким-то чудным… Ну и что из того, что его жена заходила в хижину Кенчи? И в чем виноват этот Кенча? За что Субба ругает его? Почему Субба избил и выгнал из дому свою хорошенькую жену Деви? Как красиво она поет! Он, Китти, помнит, как звонко она заливалась в поле за ручьем. Словно только вчера это было. А когда она приходит к атте попросить какую-нибудь старенькую блузку, она иногда повернется к нему и пошутит, улыбаясь красным от сока бетеля ртом: «Ну, что, маленький, в школу пойдешь сегодня или будешь купаться в пруду на выгоне?» И засмеется. А когда она вот так смеялась, ему вспоминалось, как расхохоталась она, увидев Раджу и Мутху и его, Китти, купающимися голышом в том пруду на выгоне. «Прямо статуи — совсем без ничего!» — крикнула тогда она, а они бросились наутек, на ходу срывая с ветвей свою одежку. Раджа сказал: «Знаешь, наш слуга Калинга и тот Кенча — они оба спят с ней…» И вот снова ее обвиняют здесь: она спала с Кенчей.

Китти не понимал, зачем нужна вся эта судебная процедура, но происходящее очень его волновало.

Вызвали Деви.

Деви робко прошла вперед, с головой накрывшись сари. Сложив ладони и поклонившись собравшимся на чавади, она замерла на месте. Китти подался вперед и глядел на нее во все глаза: бедняжка Деви, всегда такая веселая, сегодня стоит в слезах и не поднимает взгляда от земли… на ее лбу, щеках и подбородке видна татуировка. Ее не вывел из оцепенения даже голос Ситарамайи, обратившегося к ней со словами:

— Послушай, Деви, расскажи-ка все, как было, ясно и точно.

Чандреговда, видя, что Деви стоит как столб и не отвечает на вопрос Ситарамайи, заданный мягким тоном, стал спрашивать сам.

— Ты что, оглохла, женщина? — рявкнул он.

Деви, вздрогнув, подняла голову. Боясь, что Чандреговда исколотит ее до полусмерти, если она станет и дальше молчать, Деви со слезами в голосе начала отвечать на все вопросы, которые так и выпаливал один за другим Чандреговда. Китти подумал, что вот так же он отвечает таблицу умножения учителю в школе. Все собравшиеся внимательно выслушивали ответы Деви и затаили дыхание, когда Чандреговда стал спускаться по ступенькам веранды. У Китти мороз пробежал по коже. «Может быть, атте смогла бы помешать тому, что сейчас случится?» — промелькнуло у него в голове. Дядя ударил наотмашь. Деви задрожала всем телом.

— Ах ты потаскуха! Давай выкладывай, что он тебе сказал! Все выкладывай. Почему ты согласилась? Неужели только потому, что он позвал?

Деви продолжала дрожать, не в силах вымолвить ни слова. У Китти подступили к глазам слезы. Он весь сжался. Люди как зачарованные глядели на Деви. Никто не решился остановить Чандреговду. Наконец вмешался Ситарамайя:

— Будет, Чандраппа. Пусти ее — что взять с женщины? Мерзавец, должно быть, посулил ей денег.

Чандреговда отошел и сел на край помоста. Китти вздохнул с облегчением. Разрешив Деви сесть, Ситарамайя вызвал Кенчу.

Снова раздался приглушенный шум голосов, а вслед за тем наступила тишина. Кенча с заносчивым видом поднялся с места и большими шагами прошел вперед. Чандреговду так взбесило нахальство Кенчи, что он готов был втоптать его в землю. Но он разъярился еще больше, когда понял причину столь наглого поведения: Кенчу настропалили Шиваганга из Хосура и Путтасвами из крайнего дома их деревни. Кенча стоял вызывающе прямо и даже не поклонился суду. Чандреговда знаком подозвал Банде Маду и велел ему принести тамариндовых прутьев. При этом он свирепо посмотрел на Кенчу и сквозь зубы пригрозил:

— Не будь я сыном собственного отца, если я сегодня же не собью спесь с этих прохвостов!

Банде Мада с удовольствием отправился выполнять поручение. Он тоже был зол на Кенчу. Радуясь тому, что его соперника ждет порка, он уже строил планы обольщения Деви, которая отвергла его ради этого паршивца Кенчи.

Китти, уверившись в том, что Кенча явился причиной всех злоключений Деви, скрежетал зубами и желал, чтобы дядя всыпал ему покрепче. Его удивляло, почему дядя замолчал. Вопросы Кенче задавал один только Ситарамайя. Кенча отвечал вызывающим тоном. Это сердило всех присутствующих. Рудра, сыч Додды Говды, чувствовал, как в его груди вскипает гнев, и крепко сжимал кулаки. Поэтому, когда Банде Мада наконец принес и положил перед Чандреговдой целую охапку тамариндовых прутьев, все были очень довольны: теперь-то уж Кенча получит по заслугам.

При виде тамариндовых розог Кенча вздрогнул, но продолжал хорохориться — разве не заступятся заднего Шивагангаппа из Хосура и Путтасвамаппа из крайнего дома?.. Так чего же ему бояться?

— Правда, Кенча, что ты спал с Деви за кактусовой изгородью? — спросил Ситарамайя. Кенча хотел было по-прежнему отвечать дерзко и грубо, но не сумел до конца выдержать этот тон, так как ему мешала мысль о тамариндовых розгах. Он смог только выдавить из себя:

— Она сама пришла, а я же и виноват?

Тогда Ситарамайя спросил у Деви, так ли это, и она сказала:

— Нет, айя, он силой утащил меня за изгородь, когда я шла работать в поле. Он даже обещал купить мне сари из хорошей материи.

Чандреговда, повернувшись к Кенче, воскликнул:

— Ага! Вот прохвост! Отчего не купить, когда за его спиной стоят ублюдки, которые рады разрушить чужую семью!

Кенча, даже не взглянув на Чандреговду, повернулся в сторону Шиваганги и Путтасвами, ища у них поддержки, и оба они поощряюще подмигнули ему.

Посоветовавшись с Доддой Говдой, Ситарамайя принял решение и огласил его:

— Слушай, Кенча, что случилось, то случилось. Но мало тебе этого: ты еще хочешь позорить доброе имя нашей деревни перед людьми из Хосура. Мы пришли сюда, чтобы дать тебе, человеку еще молодому, отеческое наставление, а ты встал здесь перед нами и даже не поклонился, как будто тебе наплевать на нас.

Ситарамайя собирался продолжить, но тут вмешался Чандреговда:

— С какой стати будет он кланяться? Этот мерзавец уже полный рот слюны набрал!

— Вот что, оставьте этот тон, — уязвленно ответил Кенча. — Я вам