Турсун - Гульнара Нуркулова Страница 8

– А как же! Не беспокойтесь, все будет хорошо с помощью Аллаха, – успокоила Муваза.

– Секетин кетейин, будь счастлива и береги себя.

– Энеке, вы сами берегите себя! – разрыдалась вслед за мамой Турсун.

– Ну все, трогаемся! Дорога дальняя, не задерживайте! – сказал Адыл, и повозка тронулась с места.

Самаган и Садыр бежали за повозкой, пока отец не остановил их.

– Эжеке, счастливого пути! – сказал Самаган.

– Эжеке, счастливого пути! – повторил за братом маленький Садыр.

– Самаган, Садыр, я буду по вам скучать. Помогайте маме! – напутствовала Турсун братьев.

Турсун оглядывалась по сторонам в надежде увидеть Жолдоша, но его нигде не было. Лишь отъехав метров пятьдесят, увидела его на крыше дома. Он стоял и махал ей рукой. Ответить ему Турсун не отважилась.

* * *

Как только попрощались с Адылом и другими мужчинами, провожавшими их на конях до конца села, Муваза легла на мягкое теплое одеяло, попросила укрыть её другим одеялом и вскоре задремала.

Турсун сидела в конце повозки и смотрела на уходящую дорогу. Она впервые за свою сознательную жизнь выехала из родного села. Ей было интересно. Дорога была неровная и разбитая, отчего повозка оставляла после себя облако пыли. С правой стороны простиралось голубое озеро, упиравшееся на горизонте в белоснежные горы, а с левой стороны чуть вдалеке от дороги бесконечные, сплошь усеянные зеленой елью горы. Вдоль дороги росли кустарники, в основном облепиха, одетая в жёлто-оранжевые плоды. Дорога шла вдоль берега озера то приближаясь, то отдаляясь от него. Селения вперемежку с белыми нарядными юртами и небольшими глинобитными домиками, женщины, пекущие с утра хлеб в печах возле своих жилищ, лающие собаки, громкоголосые петухи, блеющие овцы – всё напоминало родной Ак-Таш.

Стояла середина осени, но погода была все еще солнечная. С утра небо было ясное, без единой тучи, но было прохладно.

Караван передвигался довольно быстро. Даже верблюды, на удивление, шли, не отставая от коней и повозки. «Может, оттого, что почти месяц лежали, жевали траву, вот и набрались сил», – подумала Турсун.

Примерно часов через шесть караван остановился отдохнуть. Мужчины тут же разгрузили скот, повели его к реке напоить и оставили пастись на берегу, где трава всё ещё оставалась зелёной и сочной. Пока скот пасся, путники поели мясо, хлеб, завёрнутые в дорогу Жанылай, и попили чай из самовара, приготовленный поваром китайцев. Муваза с Турсун поели отдельно, в повозке. У Мувазы разболелась голова, и она раз пять или шесть отправляла Турсун за очередной пиалой горячего чая.

Турсун прогулялась вдоль реки, собрала немного дикой переспелой ежевики, росшей в обилии на берегу, и вернулась назад. Все уже было готово к отправке.

Она села на свое место. Настроение было подавленное. Все говорили на непонятном ей языке, никто не обращал на неё внимания. От этого девочка почувствовала себя одинокой. Сердце ныло. Она была растеряна и только теперь поняла, что теряет самых дорогих для неё людей – родителей, братьев, бабушку, с которыми никогда не расставалась прежде. Поняла, что прошло детство. Вспомнила отца и слова, сказанные на прощание: «Прости меня и не осуждай, дочка. Надеюсь, поймешь меня когда-нибудь потом. Помни, у тебя всегда есть мы, твоя семья. Будь счастлива. Юсуф тебя в обиду не даст». Отец, конечно, не заплакал, как мама, но он все это сказал с дрожью в голосе, и у него были очень грустные глаза.

Караван обогнул озеро с запада и через некоторое время свернул в сторону гор, все больше удаляясь от него.

Слова Мувазы «Прощай, Иссык-Куль! Увижу ли тебя снова?» стали последней каплей для Турсун, она горько заплакала и долго не могла успокоиться.

Глава II. Юсуф

«Бедная моя девочка! Как же помочь тебе?» – думал Юсуф, глядя на распухшие и, раскрасневшиеся от слез глаза и нос Турсун. Он надеялся, что Муваза успокоит её, но она сидела рядом, время от времени посматривая в её сторону, и ничего не говорила. Может быть, решила, что ей нужно выплакаться. Слезы облегчают душу, не раз говорила сестра раньше.

У дунган, как и у других народностей в Азии, не было принято, чтобы мужчины выражали какие-либо чувства к женщине при людях. Придерживаясь этого, Юсуф не мог заговорить с Турсун при сестре. К тому же он почему-то чувствовал себя неловко перед этой девочкой. Подъехав вплотную к сестре, сидевшей в повозке, спросил на дунганском:

– С ней все нормально?

– Успокоится. Любая девушка на её месте плакала бы. С завтрашнего дня начну учить нашу Турсун дунганскому. Может, это отвлечёт её от страданий разлуки с родителями. Ей нужно внимание… а так девочка хорошая, покладистая. Даст бог, будет хорошей женой… Ты говорил, что к нам присоединится человек русского начальника. Где мы с ним встретимся?

– Там, где остановимся на ночевку. Но туда мы прибудем очень поздно.

– Уже темнеет. Кругом горы. Провожатый хорошо знает дорогу? Дорога узкая, боюсь повозка перевернётся.

– Не переживайте. Я попрошу заменить вам извозчика. Дорога только здесь узкая, дальше будет шире и ровнее. Опустите ширму, а то холодает.

Он понимал переживания Мувазы и только для её успокоения предложил заменить извозчика. Проехав вперед, к началу каравана, сделал распоряжение об этом.

Воспоминания нахлынули на Юсуфа. Тяжелая жизнь была у них с Мувазой. Родители умерли, когда Мувазе было около двенадцати лет, как Турсун сейчас, а ему всего два года. Он, конечно, не помнит, но сестра не раз рассказывала, как погибли родители.

Родители жили в Семиречье, около Токмока, когда в 1875 году родился Юсуф. Жили они тогда, как и многие, бедно, и приглашение единственной сестры матери приехать в Китай из желания помочь им родители приняли сразу. Человек, который принёс весточку от сестры, сказал, что знает их, живут они хорошо, и у них есть собственное дело, связанное со строительством. Он объяснил, как найти их в Китае. Месяца через два после этого, в начале лета, продав небольшой участок собственной земли и домик, доставшийся им от родителей отца, они выехали в Китай. Но в дороге с ними случилось несчастье, произошло это, когда до Турпана было еще далеко.

Мать с Юсуфом на руках, Муваза и две женщины-попутчицы ехали в телеге по ущелью, а отец шёл рядом с телегой. Дорога была горной, и в одном месте из-за большого наклона телега внезапно перевернулась и придавила отца, а людей выбросило из телеги. Все, кроме отца, остались живы. Спасло людей то, что