Дом Хильди Гуд - Энн Лири Страница 8

ничего ехать до Вестфилдского охотничьего клуба в Южном Гамильтоне, а Фрэнк вырос, работая на фермах. Так вот Лейтоны выступали продавцами, когда мне позвонила Венди: у нее есть чудесные Макаллистеры, которые ищут дом. Она сказала, что показывала им лучшее, и им не понравилось ничего. И почему бы, решила она, не показать им дом старого Барлоу?

Почти все брокеры в округе к тому времени махнули рукой на дом Барлоу. Некоторые считали, что Лейтоны запросили слишком много — цену выставили 2 миллиона 200 тысяч. Да, в поместье почти двадцать акров и расположено оно на живописной Вендоверской Горке, откуда открываются виды на приливные болота, на Атлантический океан и крохотные острова у мыса Кейп-энн, но дом был построен в начале восемнадцатого века. Как все колониальные дома, он маленький, темный и стоит у самой дороги. Всем, кто ищет недвижимость в Вендовере, требуется антиквариат, стоящий в стороне от дороги для пущей приватности. Тут такого нет. Колонистам нужны были дома прямо у дороги. Им хотелось, чтобы их навещали соседи. Покупатели почему-то не хотят принять простую истину, сколько ни объясняй: первые владельцы боялись индейцев и диких зверей, бродящих вокруг в те дни, когда строился дом. Я продала дом Лейтонам, а теперь, когда они снова выставили его на продажу, я уговаривала их твердо держаться заявленной цены: не хотела, чтобы они много потеряли.

Увы, Лейтонам было необходимо продать дом. Их звезда восходила, когда они покупали — Том Лейтон только что стал партнером в банке «Беар стерне». Сейчас звезда закатилась, «Беар стерне» тихо сгинул. Лейтоны разводились. Один из молодых наследников попал в наркологическую клинику. Такова жизнь.

Показ для Макаллистеров состоялся ранним весенним утром. Когда я затормозила, Венди и Ребекка уже шли к входной двери, а два юных сына Ребекки гонялись друг за другом по двору. Я подошла к ним и представилась, но заметила, как Ребекка с сомнением поглядывает на дорогу. Зоркая Венди тоже обратила внимание на эти взгляды, поскольку одной рукой ухватила мое запястье, другой — запястье Ребекки, образовав живую цепь, в которой стала бурным центральным звеном.

— Хильди, — защебетала она. — Я только что говорила Ребекке, что, хотя дом и стоит у самой дороги, это тихий проселок…

Венди достаточно опытный риэлтор, чтобы понимать, что на мелкое чудо рассчитывать не стоит; и, разумеется, едва слова слетели с ее губ, мимо дома прогрохотал дизельный пикап, за ним — мотоцикл, а через пару мгновений — дребезжащий школьный автобус.

— Лайам, — обратилась Ребекка к старшему сыну. — Милый, возьми Бена за руку. Не подпускай его близко к дороге.

Лайаму было лет шесть, а Бену — около четырех. Дети явно приемные — из Интернета я знала, что Брайан не южноамериканец. А мальчики — явно с юга или мексиканцы (дочки меня поправили бы — «испаноговорящие»). Очень воспитанные мальчики, только терпеть не могу, когда на показ приезжают с детьми. Они всех отвлекают.

— Милые мальчики, — сказала я Ребекке и, показав на входную дверь, предложила: — Давайте зайдем?

Я знала, какие дома Венди уже показывала Ребекке. Почти все — по максимальной цене. Лейтоны сделали из дома Барлоу, можно сказать, конфетку — открыли балки, обновили деревянные панели вокруг громадного, в полный рост, очага, — но все равно это дом на выходные. Кухня крохотная, спальни тоже; контрольный в голову — нет отдельной хозяйской ванной. Но я водила Ребекку по дому, и она, выглянув из окна второго этажа, спросила:

— А эти пони входят в сделку?

— Ох, я и забыла сказать: Ребекка — лошадница, — прощебетала Венди.

— Прекрасно. Давайте посмотрим конюшни и загоны, хотите? — предложила я.

Ну послушайте, как могла Венди про такое промолчать? Самое ценное в поместье — дорогущий загон для лошадей, устроенный Лейтонами, и отремонтированная ими конюшня. Хотя цифры продаж у Венди поразительно высокие, не понимаю, как она вообще ухитряется продавать.

Сыновья Ребекки гонялись друг за дружкой по комнатам, когда она позвала их:

— Мальчики. Пойдемте, посмотрим пони.

Дети сбежали по лестнице, и мы все вместе вышли через заднюю дверь.

Когда мы двигались по направлению к конюшне, рядом с нами затормозил на своем пикапе Фрэнк Гет-челл, смотритель.

Фрэнк — старый хиппи, невысокий и коренастый. Он собирает седые волосы в конский хвост, но его загорелый, потрепанный скальп лысеет. Скоро нечего будет собирать. Фрэнк постоянно ходит в драных джинсах и старых ковбойских сапогах. Пузо он прикрывает фланелевой рубашкой.

— Привет, Фрэнки, — поздоровалась я.

— Салют, Хил, — ответил Фрэнк. Он искоса взглянул на Ребекку и детей, потом снова уставился прямо перед собой. Фрэнки Гетчелл чувствует себя неловко рядом с незнакомыми.

— Фрэнк, с Венди ты знаком, а это Ребекка Макаллистер и ее сыновья. Она собирается посмотреть конюшню.

— Могу подвезти, если хотите, — пробормотал Фрэнк, не поворачивая головы. — У нас две беременные кобылы, и чую, что одна ночью ожеребилась.

Даже Венди, которая в жизни не сидела на лошади, взвизгнула от восторга, что сможет увидеть новорожденного жеребеночка.

— Мама, можно, мы в кузов? — спросил Лайам.

— Нет, маленький, это опасно, — сказала Венди.

Но Ребекка пожала плечами.

— Я в детстве всегда ездила в кузове пикапа на ферме у дедушки. Вы не против, Фрэнк?

— Им так и так придется в кузове ехать — мы вчетвером еле в кабину влезем, — хмуро ответил Фрэнк. Я поняла, что он уже жалеет о своем предложении; лучше бы мы пошли пешком. Мальчики радостно завизжали, когда Ребекка открыла задний борт, забрались в кузов и, путаясь в канатах и обрезках досок, уселись рядом с ловушкой для омаров. Ребекка, Венди и я втиснулись в грязную кабину грузовика Фрэнка, и мы поехали мимо конюшни на луг на вершине холма. С этого луга действи-тельно открывался лучший вид в Венловере. Я уже и забыла об этом — ведь я была здесь последний раз в детстве.

Ребекка молчала, пока мы ходили по дому, но сейчас, предвкушая встречу с пони, она оживилась и пыталась разговорить бедного Фрэнка.

— Это уэльские пони?

— Ага, в основном, — пробормотал Фрэнк. Он зыркнул в зеркало заднего вида и высунулся из окна. — Эй, ребята, сядьте на место. Не свешивайтесь за борт.

— Мой дедушка разводил английских чистокровных в Вирджинии, — сказала Ребекка. Она ждала от Фрэнки ответа.

Я понимала, что не дождется, и тут же спросила:

— В самом деле?

— А кобылы живут на воздухе, даже жеребые? — спросила Ребекка.

— Ага, — хмыкнул Фрэнки. Мы наехали на пару рытвин, и Фрэнк сбавил скорость, снова взглянув на мальчиков в зеркало.

— Дедушка считал, что позволять кобылам рожать в