Эффект пустоты - Тери Терри Страница 8

Это все из-за вспышки на экране?

В стороне несколько озабоченных лиц; они наблюдают за другими компьютерными мониторами. Там разгорается жаркая дискуссия, я подплываю поближе — подслушать.

— Видишь? Все прекрасно. Нет необходимости в отключении. Система контроля годится для еще пяти запусков…

— Задержка столкновения. Проверить сектор двадцать четыре.

— Нет необходимости. Показания свидетельствуют, что…

— Просто сделай это.

Несколько человек из тех, что в спецовках, выходят за дверь. Я из любопытства выскальзываю за ними.

Они шагают по еще одному бесконечному коридору, ворча и переругиваясь между собой. Куда бы их ни послали, они этому совсем не рады. В полу встречаются крышки люков. Люди в спецовках идут все дальше и дальше и наконец останавливаются у одного из них.

Первый из рабочих наклоняется, проворачивает и поднимает крышку. Бормочет себе под нос, что этого нельзя делать во время облучения. Другой техник смотрит широко раскрытыми глазами. Они спускаются в люк и оказываются на лестнице, по которой спускаются вниз, все ниже и ниже. Я проплываю мимо них.

Там, где лестница заканчивается, расположен еще один изогнутый туннель, но он намного больше. Внутри егогромадная конструкция, которая тоже изгибается вслед за стенами. Она похожа на гигантского металлического червя, прогрызшего себе ход в земле, — круглого, с оборудованием, подвешенным под брюхом по всей длине.

Меня так и тянет к нему; я взлетаю на спину огромного червя и прислушиваюсь. Мне кажется или у него внутри действительно звучит музыка? Это имеет какое-то отношение ко мне, но какое — не знаю.

Из шахты люка появляются двое мужчин; они принимаются проверять какие-то приборы под червем. Оставляю их и лечу вдоль верхней части конструкции все дальше и дальше, как можно быстрее, мимо бесконечных люков с номерами, таких же, как тот, через который мы спустились. Несколько раз пролетаю через многолюдные просторные помещения со странными научными приборами. Дальше, дальше, быстрее, еще быстрее. Я почти миную один из залов, когда слышу голос.

Это женский голос, очень язвительный. Он мне знаком. Я сосредотачиваюсь на нем и останавливаюсь.

Он принадлежит Шестой — той, что везла меня в кресле на лечение. На самом деле раньше я никогда ее не видела — только в комбинезоне, — и мне странно смотреть на нее такую, во плоти, на одну из тех, кто всегда прятался за тканью.

Сейчас она идет к двери, несколько человек движутся за ней, и так же, как раньше меня притягивал червяк, эта женщина увлекает меня, и я устремляюсь следом.

Они проходят в дверь. Надевают костюмы биологической защиты. Недолго я видела их людьми — они снова прячутся за масками и пластиком.

Опять идем через всевозможные двери: с повышенной степенью защиты, с устройствами для сканирования сетчатки глаза — через такие мы уже проходили с тем ученым. Следую за ними, а внутри нарастает чувство тревоги. Жалко, что не осталась в туннеле, где можно летать и прислушиваться к музыкальному напеву внутри червя.

Что-то мне не нравится в том месте, куда они направляются. А они продолжают идти. Я могу отстать, но тогда окажусь запертой в этом узком коридоре.

Страх нарастает.

12

ШЭЙ

КИЛЛИН, ШОТЛАНДИЯ

До начала отсчета 21 час

В моем разуме эхом отдаются детальные воспоминания, которые я наконец восстановила и заново пережила. Келиста. Лес. Автомобиль, мужчина… Здесь есть что-то важное. Он не был хорошим парнем. Я дрожу.

Шарю в темноте, пока не нахожу холодный корпус телефона. Жму на кнопку и, прищурившись, смотрю на яркий экран: три часа ночи.

Эта тишина меня достала. Встаю, двигаюсь медленно и осторожно. В таком безмолвии любой произведенный мною звук проревет, как мегафон.

Начинаю спускаться по ступенькам, чтобы приготовить попить чего-нибудь горячего, но потом вспоминаю про Кая; он спит на тахте там, внизу, недалеко от лестницы.

Один и в темноте.

Что, если он проснется и увидит, как я крадусь на кухню? Что, если его печаль слишком глубока, чтобы вынести ее в одиночку? Что, если сейчас, в темноте и тиши, он наконец захотел поговорить? Со мной. И что, если…

«Возьми себя в руки у Шэй». Я вздыхаю.

Возвращаюсь по лестнице наверх, чтобы просто выпить стакан воды. Когда открываю кран в ванной, он рычит и стреляет, я вздрагиваю.

Какой теперь стакан, хватит и одного глотка. И воду в туалете спускать не буду.

13

КЕЛЛИ

ШЕТЛЕНДСКИЙ ИНСТИТУТ, ШОТЛАНДИЯ

До начала отсчета 20 часов

Еще одна — последняя — дверь. Коридор заканчивается: мне нужно пройти за Шестой и остальными через нее или остаться здесь, в ловушке между дверями. Она уже почти захлопывается, когда я в панике решаю не оставаться в одиночестве и бросаюсь в проем.

Увидев, куда попала, пробую прорваться назад, но уже слишком поздно. Дверь закрыта.

Пытаюсь сомкнуть веки, но толку от этого никакого. Даже с закрытыми глазами мысленно вижу происходящее, и от этого еще хуже. Открываю глаза и обвожу взглядом комнату, которую видела по другую сторону.

Она просторная, квадратная, три стены с окнами. За толстыми стеклами — тесные каморки, больше похожие на камеры, чем на комнаты.

Внутри каждой камеры — испуганное человеческое лицо. Там люди всех возрастов — дети, подростки, пожилые. Все крепко привязаны к носилкам.

А по эту сторону стекла суетятся доктора и медсестры. Здесь мониторы, оборудование.

— Успокоительное в секцию один, — командует Шестая. Лица за одной из стен начинают успокаиваться. Они обмякают, расслабляются. Глаза закрываются. Но теперь кричу я. Прекратите! Отпустите их!

Когда в такой каморке лежала привязанной я, успокоительных не было, и я все время вопила — еще до того, как что-нибудь произойдет. Они знали, что я не переношу замкнутого пространства.

Сквозь стену под окном в камеры тянутся какие-то странные щупальца. Теперь каждой парой этих искусственных рук манипулирует в секции один доктор или медсестра.

Когда я была там, у них, даже когда я была пристегнута, при инъекции возникали проблемы. Я была так напутана.

Игла, непохожая ни на какие другие иглы.

Боль, не сравнимая ни с какой другой болью. До боли от лечения я готова была поклясться, что это была самая ужасная боль в мире.

Может, они начали применять успокоительное, чтобы не слышать криков?

Сжимаюсь в комок и стараюсь откатиться подальше от окон, от игл, от боли.

Но память не отпускает.

14

ШЭЙ

КИЛЛИН, ШОТЛАНДИЯ

До начала отсчета 19 часов