Наследие - Мигель Бонфуа Страница 7

Пирке. В этой сельской местности, расположенной в часе езды от столицы, стояла полная тишина, только высоко в небе клекотали хищные птицы. Однажды в воскресенье Лазар отделился от остальных и пошел по лугу, чтобы подышать запахом сена. Накинув на плечи козлиную шкуру, он шагал по дикой траве куда глаза глядят, как вдруг различил в отдалении зазывные крики торговцев, продающих с телег пряности и безделушки.

Смуглые молодые люди с крепкими ловкими руками и раскосыми глазами, похожими на наконечники стрел, предлагали женские украшения из Араукании. Сплошь татуированными руками они раскладывали сделанные на серебряных рудниках ожерелья, плетеные корзины из Насимьенто и показывали покупателям короны из перьев и ковры, медные браслеты и раскрашенные сосуды для мате — калебасы. Пожилой человек открыл для Лазара клетку с огромными черными ящерицами, которые спали под листьями, наевшись ос.

— Что желаешь приобрести? — спросил он.

— Путешествие, — ответил Лазар.

Мапуче, привыкшие к непредсказуемым чудачествам белых, ничуть не удивились и объяснили: если у него есть чем платить в течение месяца, они возьмут его в свой караван. С той же горячностью, с какой записался в армию, Лазар не моргнув глазом согласился. Чтобы мать не беспокоилась, он попросил одного из детей отнести родным на пикник записку, которую наскоро черкнул на клочке бумаги. Через полчаса, когда Дельфина увидела приближающегося ребенка-метиса с длинными волосами, в грубой шерстяной накидке на плечах и голоногого, она сразу поняла: сын решил уехать, чтобы утолить боль от скрытых ран, которые нанесла ему Марна. Собравшимся вокруг нее родным она вслух прочла написанную твердой рукой записку: «Я ушел с будущим».

Второе и последнее в жизни Лазара путешествие, на сей раз к каньону Кахон-дель-Майпо, длилось двадцать один день. Он отправился в край унылых пейзажей, туда, где жили племена, которые выращивали диких кошек и пешком охотились на гуанако. Целыми днями он карабкался на вершины и спускался по склонам, замечая сверкавшие в горах копыта диких животных, скача через поля люцерны, где сумерки имели цвет десен пумы. На всех пиках красовались огромные кресты, не поваленные ни ветрами, ни бурями. По временам Лазар торговал мехом шиншиллы и зайца и питался только отваром кукурузы с маслом авокадо. Он задержался в долине, где встретил пастухов huasos, которые жевали траву и языками скручивали листья коки, ездили верхом без седел и продавали свои ремесленные изделия в городах. Туземцы перечисляли Лазару названия насекомых, как если бы речь шла о знакомых им людях, и рассказывали ему о пустошах, где у баранов шерсть тверже, чем железо, а женщины умеют превращаться в нарвалов.

Чистый воздух, странствие вдали от всех и вся, беспрестанное открытие новых земель зарубцевали раны на его легком. Сменяющие одно другое mesetas[16], то обнаженные, то поросшие колючим кустарником или усеянные пурпурным базальтом, стали для него лучшим лекарством, чем все припарки Аукана. Лазар чувствовал себя так хорошо, что на исходе второй недели решил отбиться от своих спутников и подняться в Кордильеры, как намеревались сделать конкистадоры из Кастилии. В середине декабря он в одиночестве остановился на несколько дней на территории парка Рио-Кларильо в отягощенном плодами фруктовом саду, который обнаружил в старом fundo[17] с остатками огорода и оросительным каналом, прорытым бельгийским переселенцем. Там в ложбине он раскинул свой шатер.

Однажды во вторник, когда Лазар в козьей шкуре на плечах собирал яблоки, толчок в спину бросил его на землю, и два сильных когтя вонзились между лопатками. Он отчаянно отбивался, и птица, удивленная сопротивлением, к которому не привыкла, отпустила его, хлопая крыльями. Лазар повернулся и увидел, что в метре от него в воздухе зависло великолепное создание, похожее на серого орла. Это был андский орлиный канюк, который с высоты разглядел шкуру и спикировал, как если бы охотился на козу. Не успев отреагировать, Лазар услышал голос, говоривший по-испански:

— Извините ее. Она приняла вас за лисицу. Вы не поранились?

От окопного страха у Лазара осталась привычка к резким движениям. Он машинально по-французски рявкнул, как будто ободрял солдата:

— Порядок! — сделал поворот кругом и стал рассматривать хозяина птицы.

С изумлением он увидел, что это не грубый мужчина, пропитанный запахами фургона, странствующего по плоскогорью, а стройная молодая женщина в мужском костюме, опрятная, элегантная и милая. У нее были белые, идеально ровные зубы и шляпа из бежевого фетра, бросавшая легкую тень на нижнюю часть лица.

— Eres francés?[18] — спросила она.

Лазар покраснел. Лицо почти обожгло, он подумал, что щеки сейчас взорвутся от прилившей к ним крови, и зарделся еще сильнее.

— Si.

Женщина надела кожаную перчатку, и канюк сел ей на руку.

— Моя семья тоже из Франции, — призналась она.

Лазар с удивлением заметил, что руки у новой знакомой не мозолистые и не загрубелые из-за ношения кожаных перчаток, а как будто выточены с ювелирной тонкостью. В ней было что-то от юной окситанки: веснушки, темно-рыжие волосы и черные глаза, в которых грусть смешивалась с робостью. Миниатюрный носик, гладкий лоб, заостренный подбородок придавали ей сходство с увенчанной лавровым венком женщиной на французских медалях. Они пошли по равнине. Жара усиливала аромат ее дурманящих духов. Лазар упомянул о войне.

— Cuál guerra?[19] — переспросила незнакомка.

Лазар не ответил. Он обнаружил существо великодушное и приветливое, стремящееся угодить собеседнику, и впервые возблагодарил случай, который забросил его в караван туземцев. Он давно так не смущался в чьем-либо присутствии и не стыдился своих больших рук, хрупкого здоровья, тонких предплечий с того самого дня, когда взглянул в зеркало перед отправкой на фронт. Назавтра он увидел, как девушка кормит с руки свою птицу, стоя на поросшем шиповником холмике. На мгновение Лазар испытал разочарование, не заметив в ее глазах нежности, которую разглядел накануне. Но прогулки продолжались, и в течение четырех дней, привыкнув видеться с ней, Лазар стал искать лазейку, чтобы войти в ее сердце.

Узнав, что ее зовут Тереза Ламарт, Лазар, который в юности много читал, догадался, что она получила имя в честь персонажа романтической французской трагедии. Терезе было около восемнадцати лет, от дальних предков ей достались приветливая женственность и уверенная походка. Она убирала волосы в пучок на затылке и с каждым движением источала запах хищной птицы и кожаных ремней. В те времена женщины выходили из дома только в длинной черной кружевной мантилье на голове, закутанные в безразмерную шаль, чьи широкие складки скрывали бедра, но Тереза носила французскую шляпу и кокетливые безделушки с охотничьим костюмом, элегантность которого контрастировала с ее занятием.

Лазар ничего