Изгой - Сэди Джонс Страница 7

– Дорогой, я люблю вечеринки.

– Неправда. Ты терпеть не можешь людей.

– Глупости! Обожаю людей. Интересно, дети уже залезли с ногами в торт или нет?

– Дики хочет поговорить со мной в кабинете. Или в библиотеке.

– В кабинете, в библиотеке, оружейной, голубой гостиной, розовой приемной…

– Элизабет!

– Не подскажешь, от какого королевского рода он происходит? Ах да, как я могла забыть? Северная ветвь, из потомственных трубочистов.

– Тсс! Лиззи, потерпишь до моего возвращения?

– Разумеется! Я пока пофлиртую с Томми Малхэлом.

– Договорились. И съешь что-нибудь, а то захлебнешься.

– Ха-ха! До скорого, дорогой!

Он ушел, и Элизабет осталась ждать у темного окна.

Дики стоял у камина в библиотеке, попыхивая большой сигарой и широко расставив ноги, как будто репетировал роль Уинстона Черчилля. Гилберт вспомнил Лиззи и улыбнулся.

– Привет, Дики. Вечеринка отличная, как всегда.

– Еще один год прошел.

– Интересно, в следующем будет лучше?

– Похоже, призвание человечества – сеять хаос и убивать друг друга. Сомневаюсь, что это изменится. Бренди?

Оба знали, что разговор пойдет о повышении по службе.

– Наша компания сейчас тоже устраивает званые ужины для директоров, – сообщил Дики. – Помпезные до ужаса. Кстати, у тебя ведь есть квартира в Челси?

– Да, на Кадоган-сквер.

– Точно. Мы там были, правда? Кажется, Элизабет – не большой любитель подобных мероприятий. Нудные тоскливые ужины с деловыми партнерами.

– Ничего подобного.

– Ну, посмотрим. Клэр всегда чудесно все организовывает.

– Клэр – прекрасная хозяйка.

– Сам знаешь, у нее семья… – Дики выразительно замолчал, давая собеседнику время подумать о благородном происхождении Клэр. – А Элизабет не…

– Я долго не был дома.

– В бизнесе столько значения придается общественной жиз…

– Я понимаю.

– Клэр говорит, что редко видится с Элизабет. Интересно, чем живут наши жены. Хотя про свою я и так знаю: ее цель в жизни – тратить мои деньги. – Дики хохотнул. – Зато Элизабет не увлекается магазинами, да? Светская жизнь не для нее? Впрочем, вечеринка ей явно в удовольствие.

– Она знает меру развлечениям.

– О, разумеется, не сомневаюсь. И все-таки положение в обществе – это важно. – От ярости Гилберт не нашелся с ответом, только выдавил улыбку и кивнул. Дики продолжал: – В общем, к делу. Я хочу, чтобы ты взял бразды правления вместо старика Робертса. С апреля. Если, конечно, ты заинтере-сован.

Он еще немного потянул резину, не вдаваясь в детали. Гилберт терпеть не мог Дики, однако принял предложение и стал убеждать себя, что очень рад. Ближе к концу встречи ему это практически удалось. «Дела идут отлично, – думал Гилберт, – осталось только убраться прочь от опостылевшей физиономии Дики, увезти Лиззи домой и заняться с ней любовью». Тут никто ей и в подметки не годится. У нее на все свой, особый взгляд. Лиззи умна и красива и принадлежит ему, Гилберту. Бог знает, что она в нем нашла, но он благодарен за этот подарок судьбы.

– Выпьем! – сказал Дики. – За Новый год, за то, что тяжелые времена закончились и впереди лучшие, что бы там ни говорили. За сорок восьмой!

– За сорок восьмой!

Мужчины выпили, скрепляя свой договор бренди.

На первом этаже было душно и жарко. А на втором этаже, на теплых деревянных досках в шкафу для белья, лежал Льюис, плотно прижавшись к спине Тома Грина. На нижней полке устроился мальчик по имени Норман, новенький в их компании. В неудобной позе разнылась спина, и Льюис заерзал.

– Эй, перестань!

– Тсс! Кто-то идет!

Они затаили дыхание. Половицы на лестничной площадке заскрипели.

– Можешь выглянуть? – еле слышно выдохнул Том.

Льюис осторожно, одним пальцем приоткрыл дверцу шкафа. Было темно, только на пол падал свет из спальни. За витражным окном виднелась зимняя луна, а по комнате на цыпочках кралась хрупкая фигурка.

– Кит.

– Кто?

Том перепугался. Как глупо, подумал Льюис. Самое страшное, что им угрожает – еще одна «сардина»[1] в шкафу.

– Впусти ее! – прошептал Норман страшным шепотом, от которого Льюис едва не расхохотался.

– Это еще зачем? – возмутился Том.

– Иначе просидим тут до утра, – заявил Норман. Ему явно не нравилось в шкафу, и, не дожидаясь ответа, он открыл дверцу шире.

Том снова запротестовал, однако Льюис уже позвал Кит. Девочка давно опасалась, что остальные бросили игру и едят внизу гренки с сыром, а ее потом засмеют. Она толком никого не искала и вздрогнула, услышав громкий шепот из шкафа, однако сдержала вскрик.

– Кто здесь?

– Льюис. И Том. Мы тут, залезай.

Кит проворно шмыгнула на нижнюю полку к Норману и прижалась спиной к теплым трубам.

– Привет.

– Привет.

Они хихикнули.

– А где остальные? – спросил Том.

– Не знаю. Я видела Тэмзин, но она, по-моему, не играет.

– А Эда не видела?

– Нет. И вообще, все куда-то пропали.

Кит не призналась в своих опасениях; шутка ли, ее пригласили в свое укрытие мальчишки, а среди них Льюис Олридж. Такого счастья с ней еще не приключалось, и она боялась его спугнуть.

Сколько Кит себя помнила, она мечтала быть как Льюис. Он казался ей идеалом. Именно такими и бывают хорошие люди. Когда-то на летних каникулах она увязалась за мальчишками лазить по деревьям в лесу за домом. Но ей было всего пять, и вскарабкаться на дерево никак не получалось.

Льюис уже тогда, в свои девять, повел себя как взрослый, а потом – как герой. Заступился за Кит, когда какой-то мальчишка стал ее обзывать, и проводил через лес, чтобы она не заблудилась. Он даже особо с ней не разговаривал, просто помог. Кит хотелось быть такой же, как Льюис. Зная, что он придет в гости, она радовалась и немного опасалась – что, если сегодня он окажется вовсе не таким замечательным?

– Может, на улицу пошли? – забеспокоился Том.

– Мы договаривались не играть на улице, – заметил Льюис.

– А они все равно пошли.

– Да нет, наверное, полезли на чердак.

– Там мыши водятся. И крысы, – встряла Кит.

По ночам мыши вечно скреблись над головой. Она старалась не шепелявить, как маленькая, но без передних зубов трудно говорить правильно.

– Тут тоже есть мыши, – нарочито страшным голосом произнес Том, глядя ей в глаза сквозь щели между досками.

– Вот еще! – фыркнула Кит, однако невольно сгорбилась и еле сдержалась, чтобы не оглядеться вокруг.

Норман хихикнул.

– И пауки. – Похоже, Том нащупал ее слабое место.

Льюис обернулся к нему:

– У тебя паук на голове.

Том подпрыгнул и врезался головой в потолок. Все четверо расхохотались.

Послышались шаги. Ребята замерли. За дверью шкафа зажегся свет, и раздался голос няни:

– Мальчики и девочки, выходите! Пора по домам! Льюис Олридж, Джоанна Нэппер и Эд Ролинз – а ну-ка, живо сюда!