Дом Евы - Садека Джонсон Страница 60

Элинор поставила кипятиться кастрюлю воды, чтобы сварить на завтрак яйца. Глядя, как вода начинает закипать, а потом идет пузырьками, она снова задумалась о том, сможет ли Уильям любить генетически чужого ребенка. Она знала Прайдов почти два года, и все это время они шумно гордились своим происхождением, всеми поколениями образованных, богатых светлокожих негров со связями. Поэтому Элинор сложно было поверить, что Уильям и Роуз действительно смогут принять, что из-за нее их род закончится. Ну у них хотя бы оставались Теодор и его идеальная невеста. Они наверняка без проблем родят ребенка.

Звонок в дверь отвлек ее от размышлений. Элинор остановилась у зеркала в прихожей, чтобы проверить, на месте ли накладка на живот, которую сделала для нее Роуз Прайд. Убедившись, что всё в порядке, она открыла дверь и на мгновение заморгала от ослепившего ее яркого солнца.

– Доброе утро, миссис Прайд. Миссис Портер попросила это вам доставить. – Подросток в шерстяной кепке держал две стоящие друг на друге коробки.

Элинор жестом предложила ему зайти.

– Отнеси это в кабинет, пожалуйста.

Порывшись в кармане, она дала ему десять центов.

– Спасибо.

Когда она сказала миссис Портер, что врач велел ей никуда не ездить до родов, та настояла, чтобы Элинор продолжила работать над мелкими проектами.

– Тебе нужно, чтобы мозг продолжал работать, – сказала она по телефону.

Чтобы Элинор могла продолжать помогать миссис Портер и учиться в Говарде, Уильям договорился, чтобы курьер доставлял ее письменные работы в университет и забирал для нее еженедельные задания от профессоров. Элинор не представляла, что бы делала, если бы ей пришлось полностью отказаться от архивной работы, особенно если учесть, что Уильям теперь проводил в больнице по двенадцать – четырнадцать часов в день.

Хотя Элинор пряталась всего несколько недель, изоляция уже действовала ей на нервы, так что, когда через час после доставки коробок позвонила Надин и спросила, нельзя ли заскочить к ней и принести ланч, Элинор так хотелось с кем‐то повидаться, что она согласилась, не задумываясь.

За пятнадцать минут до прибытия Надин Элинор старательно выровняла и закрепила на животе прокладки, убедившись, что они сидят точно так, как надо. Потом она сменила простой домашний халат на одно из новых платьев с запа́хом, которые Роуз заказала из каталога «Лейн брайант», а сверху кардиган в резинку. Когда пришла Надин, Элинор специально открыла дверь, держа в руках стопку книг, чтобы не обниматься, а обойтись поцелуем в щеку.

– Огайо, ну ты хороша, – засияла Надин.

– Здорово, что ты зашла.

Элинор повела ее в столовую слева от прихожей. Они редко ею пользовались, но деревянный стол там был большой и массивный, идеальное место, чтобы сидеть спокойно, не беспокоясь, что тебя будут трогать. Между ними стояла хрустальная ваза с герберами. Стол был заранее накрыт, с зелеными льняными салфетками и тарелками из фарфорового сервиза Элинор.

Надин поставила на стол еду.

– Не стоило так беспокоиться ради меня. Очень уж парадно.

– Никакого беспокойства. Зачем иметь красивые тарелки, если никогда ими не пользоваться? – усмехнулась Элинор.

– Ну ладно, как у тебя дела? – Надин распаковала ланч – салат с морепродуктами, припущенный шпинат, коктейльные креветки, кусок хорошо пахнущего сыра и крекеры «Риц».

– Да ничего. Периодически ужасный геморрой, трудно долго сидеть, – сказала Элинор, пересказывая прочитанное о симптомах первых шести месяцев беременности.

– Ну, у тебя хотя бы осталось красивое личико. В моей семье у женщин во время беременности нос становился ужасно широким. А ты выглядишь совсем как раньше, не считая круглого животика, – улыбнулась Надин.

Элинор заставила себя улыбнуться в ответ, легонько положив руку на живот с накладками.

– Изжога просто ужас, – вставила она еще один факт, – но дело того стоит.

– Точно, стоит. – Надин сунула в рот кусок сыра и крекер. Выглядела она, как обычно, великолепно. – А имя вы уже придумали?

– Если мальчик, то Уильям хочет Уильяма Третьего. Что тут можно возразить? – Элинор специально опустила голос пониже и усмехнулась.

– А если девочка?

Элинор вздрогнула. Она вспомнила о мертворожденной дочери и прогнала из памяти образ ее крошечной ножки.

– Еще думаем.

– Может, Эмма или Эмили? Дочку нужно назвать в честь тебя. Я Надин, а моя мать Нэнси.

– Очень мило. Я добавлю в список. – Элинор потеребила вилкой салат.

– Не забывай по утрам и вечерам втирать в живот масло какао, чтобы не жить всю оставшуюся жизнь с этими ужасными растяжками.

– О, я очень за этим слежу.

– У матери они есть, и поэтому я никогда ее не видела в трусах и лифчике. Говорит, я ей на всю жизнь шрамы оставила.

– Зато смотри, что она получила взамен, – промурлыкала Элинор, заставив Надин улыбнуться.

Они принялись за еду, а Надин стала рассказывать университетские новости, которые Элинор еще не слышала. Она цеплялась за каждую деталь каждой вечеринки, которую описывала Надин, даже не ожидая, что так соскучилась.

– В пятницу я наткнулась в «Клубе Бали» на Грету Хепберн. – Надин помахала в воздухе вилкой.

– И как, она нашла себе мужчину?

– Насколько я знаю, нет, но много болтала про вечеринку в честь помолвки Теодора Прайда в Нью-Йорке. Хвасталась, как проведет День благодарения с лучшими друзьями семьи, сколько будет гулять по магазинам.

У Элинор застучало в висках. Грета едет в Нью-Йорк, а ей придется сидеть дома и делать вид, что она слишком плохо себя чувствует для поездки.

– Если она начнет тебя бесить в Нью-Йорке, просто поставь ей подножку. Может, это ее заткнет.

– Хороший совет, – сказала Элинор с притворным смехом.

Они поболтали про девочек из их общежития, кого взяли в какое сестринство, кто, по мнению Надин, станет королем и королевой осеннего бала. Элинор кольнуло печалью: она пропускала все праздники последнего курса, но дело того стоило. Ребенок того стоил. Когда они наелись досыта, Надин встала.

– Ладно, я пойду. У меня дважды в неделю вечерние занятия по статистике, чтобы пересдать экзамен, который я завалила в прошлом семестре.

– Это потому, что ты слишком много веселилась на вечеринках.

– Ну, в этот раз придется сдать, а то я не закончу вовремя, и родители мне это еще долго припоминать будут.

Элинор не хотела вставать и рисковать, что Надин ее обнимет.

– Я так наелась, что мне не встать. Ты не против, если я не буду тебя провожать? Посижу тут и почитаю.

– Конечно, нет. – Надин чмокнула ее в лоб и сказала: – Заботься как следует о моем крестном ребенке.

Потом она ушла.

Когда