Птенчик - Кэтрин Чиджи Страница 41

Я спустила пижамные штаны, села на унитаз — и на изнанке штанов, вдоль шва, увидела пятно крови. Кровь на белом фаянсе унитаза, кровь на туалетной бумаге. Наверное, ночью началось — пока я спала, что-то со мной происходило. Я не знала, что делать, и с мамой не посоветуешься. Включила воду, скинула пижаму и встала под душ. Сделала погорячее, потом еще горячее — хотелось раствориться в облаке пара. Мой шампунь стоял не на бортике, как обычно, а на полу в душевой кабинке, мыло еще не высохло. Я смотрела, как по ноге стекает кровь, темная, будто смородиновый сироп.

Когда я пришла завтракать, оба ждали меня на кухне. Отец варил овсянку, а миссис Прайс, уже в своей одежде, мазала маслом кусочек поджаренного хлеба.

— Наконец-то, — выдохнул отец, как будто я вернулась издалека или он потерял меня и нашел.

— У меня начались месячные, — сказала я, и лицо его застыло.

— Что? — переспросил он.

— Ах ты моя хорошая! — Миссис Прайс приобняла меня за плечи. — Отличная новость, правда, Нил?

— Да. — Лицо у отца оставалось неподвижным. Овсянка убегала. — Что нам теперь делать?

— Давайте я обо всем позабочусь. — Миссис Прайс сжала мое плечо. — Вы знаете, когда это случилось со мной, никто не объяснил мне, что к чему. Я думала, что умираю.

— Все в порядке, — сказала я. — В ванной нашлось кое-что из маминых запасов.

— Понятно, — отозвалась миссис Прайс. — Понятно. Но если нужна будет помощь...

— Что вы у нас делаете? — спросила я.

Миссис Прайс с отцом испуганно переглянулись. Да, ответили они хором, ясное дело, немного неожиданно. Так уж вышло, просто засиделись допоздна и решили, что безопаснее ей остаться на ночь, чем отцу после пары бокалов подвозить ее до дома. А еще — они обменялись взглядами — у них тоже замечательная новость. Миссис Прайс кивнула отцу — мол, скажи ей сам.

— Ну... — Отец снял с плиты овсянку, чтоб не пригорела. — Мы решили пожениться.

— Пожениться? — переспросила я.

— Да, — кивнул отец.

— Но всего четыре месяца прошло.

— Понимаю, родная, со стороны кажется, что мы торопимся...

— Когда?

— Думали в декабре, когда потеплеет. Как только каникулы начнутся.

— Всего два месяца осталось.

— Свадьба будет скромная. А потом все вместе отпразднуем Рождество, и мы поедем в свадебное путешествие, а ты поживешь в это время у Найтов. Надеемся, ты одобришь.

— Куда вы собираетесь?

— Недалеко. Может, на озеро Таупо. Заодно с дядей Филипом увидишься — он приедет, будет шафером на свадьбе.

— Будешь подружкой невесты? — спросила миссис Прайс. — Пожалуйста, не отказывайся.

— Да, — ответила я.

И разве не об этом я мечтала? Я же представляла платье подружки невесты и себя в нем.

Разумеется, пошли слухи. Многие их видели вместе, а отец даже снова стал ходить по субботам в церковь, и мы там сидели втроем, как настоящая семья.

— Могу представить, как ты рада за папу — он так счастлив, — сказала миссис Найт однажды в выходной, когда я гостила у Мелиссы с ночевкой. — И ведь совсем недавно твоя бедная мама... что ж. Верю, все к лучшему.

— Везет же тебе, поросенку этакому! — сказала Мелисса. — Ты на диете?

— Нет.

Мелисса ущипнула меня за талию.

— Придется тебе сесть на диету.

— Зачем?

— Придется, и все. Она уж точно на диете. На одних молочных коктейлях. Или ей выгодно, чтобы ты была несколько полновата?

— Для чего?

Мелисса закатила глаза:

— Чтобы оттенять ее красоту! Ничего-то ты не понимаешь!

— А что, я и вправду растолстела? — У новых таблеток имелся неприятный побочный эффект — прибавка в весе.

Мелисса, отступив на шаг, оглядела меня сверху вниз.

— Сейчас ты на верхней границе нормы. Надо за собой следить.

— Мы вроде бы говорили о миссис Прайс, — сказала я. — Она меня называет “птенчик мой”. Хочет, чтобы я была красивая.

— Счастливая ты, поросенок этакий! — Мелисса ущипнула себя за талию. — Где вы будете жить после свадьбы?

— У нас дома. — Я нахмурилась. — Где жили, там и будем жить.

Мелисса махнула рукой, словно с ходу отметая эту мысль.

— Ну конечно, нет. Зато, может, будет у тебя спальня в мансарде, с австрийскими шторами! И своя ванная!

— Папа, — спросила я, — где мы будем жить после свадьбы?

— Здесь, — ответил отец. — Первое время точно.

— Что значит “первое время”?

— Просто славно было бы начать новую жизнь на новом месте. И здесь нам, пожалуй, будет тесновато.

— Нам втроем с мамой здесь места хватало.

— Гм. Но Анджела наверняка захочет перебраться куда-нибудь.

Больно было думать, что придется оставить стены, хранившие мамин почерк — все ее незримые послания, — но на другой день, когда я хотела взглянуть на них, пока не вернулся из лавки отец, я их не нашла. Сохранились лишь те, что в самых темных уголках: в ящиках, которые редко открывали, за одеждой в мамином шкафу, на оборотах фотографий в коридоре.

Разреши от скверны,

Сбереги от ада,

Даруй светлость сердца,

Даруй радость в Боге.

Образцы тканей для платья подружки невесты я взяла с собой в школу, чтобы узнать мнение подруг — новых моих подруг. Девочки обступили меня, стали прикладывать к себе лоскуты шифона, воображая себя в новых платьях — бледно-розовых, пепельно-розовых, бордовых.

— У меня будет венок, — похвасталась я. — И настоящий маникюр, и тонкие колготки, и туфли на высоком каблуке.

— Это же не твоя свадьба, — встряла Рэчел.

Никто не обратил на нее внимания.

— Хорошо бы тебе определить свой цветотип, — посоветовала Натали. — Моя мама определила свой — и ни разу не пожалела. Ты, наверное, осень или весна — да?

— Я... не знаю.

— Уж точно не зима и не лето. Скорее всего, осень. Тебе идут коричневый и тыквенный? А горчичный?

— Горчичный?

— У тебя кожа фарфоровая или цвета слоновой кости? — спросила Натали.

— Не знаю, — повторила я. — А в чем разница?

Натали прищелкнула языком.

— Все дело в подтоне. — Она стала по очереди прикладывать к моему лицу лоскуты шифона. — Бордовый не пойдет. Видите, как он утяжеляет черты лица?

Девчонки закивали, глядя на меня оценивающе. Теперь все они носили значки с золотыми ножками, словно члены какого-нибудь клуба для избранных.

— А теперь пепельно-розовый. Она вся светится изнутри, оживает! Нам нужно уменьшить подбородок и убрать темные круги под глазами. — Натали схватила меня за руку и уставилась на мою ладонь. — Вот смотрите, одно дело золотистый оттенок кожи, другое нездоровая желтизна.

— Может, они ребенка заведут, — предположила Паула. — Как думаешь?

Мне это в голову не приходило. Потому отец и говорил, что нам будет тесновато?

— А может, она уже ждет ребеночка, — прошептала Катрина. — Если ждешь ребенка, срочно надо замуж.

Мы все засмеялись, сами не зная почему.

Позже, на уроке, я присмотрелась к животу миссис Прайс. Плоский, как был.

И спустя совсем немного, однажды в воскресенье ближе к полудню, у меня снова случился приступ. Я захотела прогуляться, рассказывал потом отец, и пошла к прибрежным скалам — но я ничего не помнила. Не помнила, как вышла из дома, как шагала по каменистой тропе