Не могу и не хочу - Лидия Дэвис Страница 40

сердце, в этот раз я пришла слишком рано, а он, наоборот, запоздал, так что мне пришлось ждать довольно долго, и я начала гадать, не случилось ли чего с моим братом, так вот, пока я ждала своего брата, я предавалась чтению разного рода литературы, предоставленной мне дружелюбным клерком с ресепшена, у которого, как и у других ваших служащих, кроме, пожалуй, управляющего рестораном, были такие приятные и естественные манеры, что после того, как я спросила, знает ли он что-нибудь об истории вашей гостиницы, ведь здесь останавливалось, работало, обедало или пьянствовало столько известных людей, включая мою собственную прапрабабушку, хотя она не была известным человеком, и из литературы, которая, как утверждалось, была написана в вашей гостинице, я узнала, что слово «палтус» вошло у бостонцев в обиход именно благодаря вашему ресторану. Еще мне показалось, будто я припоминаю, что видела где-то в печати слово «палтос», но оно употреблялось там в другом значении. Вообще я всегда считала, что палтус — это рыба, или, может быть, палтос — это рыба, а палтус — это что-то другое. Я не очень-то много знаю о палтусе, только анекдот про двух дам из Бостона, где одна из них решила, что палтус — это фамилия зубного врача. Как я уже сказала, поначалу я чуть не поверила, что это слово и правда пишется как «палтуз», но потом твердо решила, что оно пишется не так, только теперь я не могла вспомнить, как правильно — «палтус» или «палтос». Но я была совершенно уверена, что это точно был не «палтуз». Наконец, у меня возникла еще одна догадка, возможно, ошибочная, когда я додумалась сопоставить написание «палтуз» с акцентом управляющего вашим рестораном. Управляющий присутствовал в ресторане оба вечера, когда мы там ужинали, и, при всей его любезности, держался с некоторой холодностью, не только со мной, но и с другими посетителями, и не захотел поддержать беседу, когда я предложила ему включить в меню запеченные бобы, ведь это тоже традиционное бостонское блюдо, а ведь именно в вашем ресторане, как мне стало известно из гостиничной литературы, изобрели бостонский торт с заварным кремом, символ штата Массачусетс, и булочку «паркер-хаус» тоже. К концу нашего разговора он почти светился от раздражения и поспешил приступить к выполнению своих обязанностей, не знаю, правда, в чем они заключались, потому что занимался он только и исключительно тем, что ходил из одного конца зала в другой, демонстрируя собственную значимость подчеркнуто прямой и строгой осанкой. Зал был длинный, роскошный, погруженный в полумрак, и управляющий маршировал туда-сюда от входа, через который время от времени просачивались небольшие группки желавших поужинать, до гипотетической кухни, прятавшейся за барной стойкой и двумя пальмами в кадках. Как бы то ни было, во время нашего разговора, когда управляющий вроде бы смотрел в нашу сторону, но при каждой паузе нетерпеливо отворачивался, как будто порываясь уйти, я заметила, что он говорит с акцентом, который напомнил мне французский, и потом, когда я снова задумалась о слове «палтуз», мне послышался в нем французский прононс. Я подумала, что управляющий, наверное, произносит слово «палтус» как «палтуз», поэтому и внес его в меню с ошибкой. Хотя наверняка я грешу на него напрасно, скорее всего, ошибку сделал кто-то ниже рангом, а управляющий просто ее не заметил, потому что привык произносить слово «палтус» как «палтуз». Добавлю в скобках, что, несмотря на свою необщительность, он отнесся к моей идее включить запеченные бобы в меню с пониманием. Он сказал, что раньше они подавали запеченные бобы в горшочках к свежим булочкам с маслом в начале обеда, но перестали так делать, потому что в Бостоне и так полно заведений, где подают запеченные бобы. Я не хотела, чтобы он подумал, будто я считаю, что запеченные бобы — это хорошая закуска. По-моему, это ужасная идея. Запеченные бобы слишком сытные, и сладкий соус перебивает аппетит. Поэтому я сказала: нет-нет, они просто должны быть где-нибудь в меню. Так получилось, что я люблю запеченные бобы, и поэтому огорчилась, когда не смогла заказать их — это в бостонском-то ресторане! — вместе с палтусом, бостонским кремовым тортом и булочками «паркер-хаус», которыми мы отужинали на второй вечер. Мой сотрапезник, я имею в виду моего брата, терпеливо выслушал наш продолжительный и довольно бестолковый разговор и не стал вмешиваться, может быть, потому что не хотел портить удовольствие от вкусного ужина с бокалом красного вина после тяжелого дня, в течение которого он бегал туда-сюда по городу, не своему родному городу, между прочим, улаживая разные дела, связанные с наследством нашей матери, и не все из них ему удалось завершить успешно, а может быть, дело было в том, что я напомнила ему нашу мать, которая была склонна заводить беседы с незнакомцами или, если говорить начистоту, не давала проходу ни одному незнакомцу, оказавшемуся поблизости, не завязав с ним разговора и не поделившись с ним каким-нибудь из своих твердых убеждений, и которая скончалась прошлой осенью, к нашему величайшему сожалению. Хотя, разумеется, некоторые ее привычки часто раздражали нас, когда она была жива, сейчас нам приятно вспомнить о них, потому что мы по ней скучаем, и, наверное, понемногу перенимаем эти самые раздражающие привычки. Кажется, когда я договорила, мой брат даже добавил по этому поводу какое-то замечание, я только не помню какое. Вообще-то это был уже второй наш разговор с управляющим ресторана, и на этот раз он явно выражал нетерпение, хотя и одобрил мою идею с запеченными бобами. В первый раз я подозвала его не для того, чтобы поговорить о правописании слова «палтус» или о запеченных бобах, а потому что у меня появилась кое-какая мысль насчет другой посетительницы ресторана, чуть ли не единственной кроме нас в полутемном зале, это была крошечная старушка с очень прямой спиной и узлом седых волос на затылке, сидевшая бок о бок со своей помощницей-компаньонкой на слишком низкой банкетке и едва дотягивавшаяся до тарелки на столе. Я приметила эту старушку еще в первый вечер, так как мы сидели рядом, а других посетителей в ресторане почти не было, и мы с помощницей разговорились. Помощница рассказала, что старушка каждый вечер ужинает в этом ресторане вот уже много лет и что я по незнанию как раз заняла ее привычное место, с самым ярким освещением. Переговорив со старушкой, помощница уточнила, что та ежевечерне приходит сюда на ужин вот уже тридцать лет подряд, и я, конечно, осталась под впечатлением, но сегодня,