У смерти твоё имя - Диана Аркадная Страница 4

дня, а тело от скопившейся усталости. Небольшая спальня, бывшая когда-то детской, встречает прохладой воздуха и резным желтым листом на полу возле рассохшегося подоконника: окно приоткрыто. Сабина чувствует, как на коже выступают мурашки, и спешит укрыться одеялом. Лежа в кровати, она смотрит в сторону колыхающихся полузакрытых штор, их движение почти убаюкивает. Рука тянется, чтобы выключить прикроватную лампу, но замирает на выключателе, когда комната погружается в темноту. Щелк – светильник вновь загорается. Щелк. Она перед входом в подъезд, кто-то наблюдает за ней. Щелк. Она в коридоре больницы, кто-то прямо за ее спиной. Щелк.

На очередном щелчке ее сознание вслед за комнатой проваливается в темноту.

* * *

Звон бьющегося стекла заставляет замереть, стук падающего тела через стены отдается в заполошно заходящемся сердце. Сабина обнимает себя тонкими ручками, тревожно вслушивается в короткий провал тишины, которую через мгновение, кажущееся целой вечностью, заполняет до краев низкий прокуренный голос. Она не может разобрать слов, только интонацию, и в животе крутит от боли, легкие в какой-то момент схлопываются, а затем с усилием распрямляются, когда Сабина начинает глубоко дышать. Голова кружится, она почти не чувствует конечностей. Кажется, что темнота вокруг то приближается, то отдаляется в такт сделанным насилу вдохам. Из-за двери – как будто совсем рядом – доносится шорох, а после – тонкий жалобный стон, обрывающийся захлебнувшимся вскриком. Мама измотана, а значит, скоро он закончит с ней и придет сюда, к Сабине. Нужно спешить, чтобы успеть сделать то, что она задумала.

Руки не слушаются, когда девочка сползает с постели на пол, продолжая тянуть за собой одеяло, которым накрыта с головой, и беспорядочно шарит ими возле ножек кровати. Наконец холодные пальцы нащупывают тонкий корпус фонарика, который она спрятала еще несколько дней назад. Прошлой ночью оказалось, что в нем нет батареек, и сегодня она тайком вытащила несколько из коридорных часов.

Сабина, все еще с одеялом на плечах, осторожно подползает к окну. Нельзя шуметь. Полы ледяные, как и оконное стекло, к которому она осторожно прижимает фонарик, следя, чтобы не осталось зазора, – иначе он может заметить выбивающийся из-под двери свет, и тогда совсем плохо. Одна мысль об этом наполняет ее рот сухой кислотой, и приходится кусать язык, чтобы отвлечься. Кнопка на фонарике очень тугая, Сабине приходится напрячь обе руки, прежде чем удается сдвинуть ту в другое положение, а потом вернуть обратно, и так три раза. А теперь нужно делать все медленно – еще три включения и выключения. Это же сможет помочь? Кто-то придет и спасет их?

Снова быстро. Щелк. Щелк. Она знает последовательность, успела выучить, но мысли постоянно сбиваются вместе и распадаются на части – прямо как ее дыхание – и в какой-то момент девочка путается. Сейчас быстро или медленно? Щелк.

Сабина не сразу понимает, что не так, пока не слышит приближающиеся шаги и грохот силой открываемой двери. Она должна была понять, что стало слишком тихо.

Простыни неприятно холодят кожу, когда Сабина вырывается из сна. Пробуждение походит на резкое всплытие откуда-то со дна, девушка пытается открыть глаза, но они смежены так плотно, что не сразу удается это сделать. Она стягивает через голову влажную сорочку и отбрасывает в изножье кровати. Кожу обдувает легкий сквозняк, и Сабина чувствует, как вместе с холодом, проникающим в тело, начинает свербить в носу. Она поднимается и, сняв с крючка на стене висящий там теплый халат, накидывает его на плечи, стянув фалды руками, когда подходит к окну.

Темный горизонт уже разбавили светлые краски, начало светать. Воспоминание о прошедшем вечере побуждает ее шире раскрыть оконные створки. Наклонившись через подоконник, девушка смотрит вниз. Лампочка над входом в подъезд исправно горит без всяких перебоев. Неужели кто-то успел заменить ее?

Уже распрямляясь, чтобы закрыть окно, она замечает силуэт под одним из дворовых тополей совсем рядом с детской площадкой. Фигура не двигается, просто стоит, чуть прислонившись одним плечом к стволу дерева. Голова человека повернута в ее сторону, Сабина может поклясться, что, кто бы это ни был, он смотрит на нее. Неясное тянущее чувство возникает под ложечкой. Незнакомец – девушке кажется, что это мужчина, – не выглядит угрожающе, но это не приносит спокойствия. Ее сознание все еще на острой грани восприятия после кошмара, иначе почему она продолжает искать опасность там, где ее не предполагается? Не слышно заведенной машины, не видно уголька зажженной сигареты, нет других людей поблизости – что этот человек может делать в такой час на улице, если он оказался там случайно?

Тишину разрывает карканье, заставляя Сабину резко отвернуться от неизвестного и посмотреть в сторону. Через пару мгновений с соседнего дерева взлетает ворона. Когда хлопанье ее крыльев стихает, под тополем уже никого нет.

* * *

На следующий день Сабина просыпается с тяжелой головой. Солнце уже пересекло зенит, и со двора доносятся громкие звуки играющей ребятни. Состояние вновь стало маетным, внутри нестерпимо ноет, а что – она не может понять. Кажется, вот-вот что-то должно произойти, и это ожидание наполняет ее дурным предчувствием.

Сабина обходится без завтрака, забывает и об обеде. Так часто случалось последнее время, хотя к вечеру живот наверняка скрутит в болезненных спазмах. Она и сама замечала за собой поступки, обещающие причинить неудобство, но по какой-то причине продолжала их совершать.

Оставшиеся часы до ухода на вечернее дежурство девушка занимается квартирой. Порой она даже думает о ней как о живом существе и заботится, как иные заботятся о питомцах: наводит порядок, натирает лимонной эссенцией деревянные косяки и оконные рамы, чистит шторы. Неизменно потертый диван стоит там, где он стоял много лет прежде, настил полов отходит тут и там, гудит старенький холодильник. Сабине некуда особо тратить те не слишком большие деньги, что приносит ей ее профессия. Она, может, и могла бы избавиться от всего, что даже в настоящем не приносит ей радости, порой даже начинала искать что-то в Интернете, много часов проводила за перебором того и этого, но в конце концов оставляла это занятие. Ей казалось, нужно менять ее саму, а не вещи.

Когда до выхода остается несколько минут и Сабина уже стоит в дверях, ей на телефон поступает звонок.

«Лечебница-психиатр» высвечивается на дисплее.

Палец привычно тянется на сброс звонка, но прямо над значком замирает. Мелодия продолжает наигрывать, а затем смолкает. Девушка выдыхает и хочет вернуть телефон в карман уже надетого пальто, когда экран загорается вновь. На этот раз Сабина все же отвечает.

– Слушаю.

– Сабина Алексеевна,