Электрические киты - Александр Касаверде Страница 4

Если вы хотите узнать, какая Лана из себя, то я бы описал ее так: девушка со светло-русыми волосами в легком платье. Она танцует в падающих на нее цветах и изъясняется поэтичными метафорами. По крайней мере, на тот момент я знал ее именно такой: аватарка с цветочным венком на лугу, три-четыре фотки и ее стихи – подражание Уолту Уитмену.

Мы познакомились с ней на поэтическом онлайн-марафоне, а потом она скинула мне свой профиль на «Проза. ру». И мы начали переписываться. Она жила в Минске. Вроде бы недалеко, но иногда и человек из соседнего подъезда дальше, чем луна. Что ж, скажу честно, я думал, что люблю ее. Скажу больше, она была моей музой.

«Я хочу умереть», – написала она мне.

«Класс, знаешь, ты не одинока».

«Да я не об этом, дурак…»

Сложно сказать, был ли кто-нибудь ближе, чем она. Иногда чат, в котором мы сидели часами, рассказы и стихи, которыми делились, были более реальными, чем сама жизнь. Она приходила ко мне во сне, встречала приветствием в мессенджере, когда я просыпался. Иногда мы оставляли окна в зуме открытыми, когда делали домашку, обедали, спали. Это как раз и был настоящий параллельный мир: в этом я могу все потрогать: стол, стул, институт, метро, фалафель в вегетарианском кафе. Но оно все пресное. А в зуме живет Лана. Она меня понимает. Она светится. Она теплая и живая.

Если мне было тяжело, я писал об этом ей. Она отвечала. Когда было плохо. Делилась мечтами. И да, мы говорили, что нужно будет встретиться… но я не предполагал тогда, что это случится так скоро. Что именно смерть соединит нас. Наша смерть. Впрочем, что тут удивляться?

– Я хочу умереть, знаешь. Но не как все остальные?

– Это типа как?

Она мне прислала эмодзи – чувак, ты что?

– Типа ты умер, но жив. Понимаешь?

– Типа как вампиры?

– Наверное, как вампиры. Но суть в другом. Когда ты умер, ты уже никому ничего не должен. Понимаешь? Вот тут и начинается настоящая жизнь. Ты только представь, школьные друзья, все эти дебилы, которые надоедают, или, там, даже родители. И они тебя похоронили. А ты типа живой и выбираешь сам, как тебе быть (жить).

It sounds totally crazy.

yes that’s what I love about it.

Это была наша с ней фишка. Тест реальности по WTF-методу – в твоей задумке или идее должно быть то, к чему можно задать вопрос в духе – what the fuck is it?: как, к примеру, на снимке фотографа Андрея Ковалева, стоят ребята с ведрами на голове. И ты понимаешь нутром, что это круто, но тем не менее вопрос «вотс зе фак?» остается, потому что логически это не объяснить. И Лана, я вам скажу, просто кладезь этого абсурда.

«Я предлагаю убить отжившие сознания… – пишет она. – Это дзенское понятие, прочитала недавно у Магвай Ринпоче… понимаешь, у них в буддистской философии нет одного сознания… их даже не два… а много больше. По сути, человек, в их понимании, – это такая бабочка. Только у бабочки этой не один кокон, а их там порядка тысячи… понимаешь… и вот: а что, если… мы все сейчас в одном засели и не можем нормально крылья раскрыть?»

«И что ты предлагаешь?»

«Вот ты представь… у тебя пистолет, и ты держишь его в руках… метафорический пистолет, конечно».

«Откуда ты знаешь про пистолет? Ты что, была в моей голове?»

Вы знаете, что такое «синхроничность»? Это такая хрень у Юнга – необъяснимый феномен, когда вещи в твоей жизни происходят синхронно (одновременно у тебя в сознании и в реальном мире). Честно скажу, единственное, что я запомнил из курса возрастной психологии на первом курсе. Так вот, к примеру, ты просыпаешься за секунду до звонка будильника или, допустим, говоришь с кем-то о красном жуке-пожарнике и потом он появляется там, где появиться не мог.

«Ты понимаешь, я хотела просто сказать, что пистолетом может быть путешествие, – говорит Лана. – Ты слышал про монахов Тхеравады. Так они, знаешь, говорят, что новое сознание пробуждается в дороге. У них есть правило: не останавливаться нигде дольше двух дней, не иметь ничего своего – как будто ты потерявшееся древо, которое хочет вернуться в парк Будды, понимаешь? Они говорят, что, когда тебе не на что опереться, ты убиваешь свои старые привычки. И пробуждаешься к новому!»

Как у меня в руках оказался пистолет

Я стою в нашем дачном домике. За окном, кажется, весна или лето. В Москве такая погода последние лет десять, что хрен поймешь… ну вы знаете, глобальное потепление, микропластик в снегах Антарктиды и все дела.

Так вот, я вижу, как солнце пробивается через окно. Такое оно желтовато-молочное, предвечернее. Со вкусом чая. И пахнет еще еловыми шишками. Все вроде бы идеально. За исключением одного.

У меня в руке пистолет.

И самое интересное, что в своем сне я знаю, как его собрать и как разобрать. Хотя в жизни не держал оружия.

Я не хочу никого убивать. Но почему тогда он у меня в руках? Я должен выстрелить в себя? Что за хрень! Я не могу. И не хочу. И тогда я начинаю разбирать пистолет. Я извлекаю магазин. Я вижу патроны. И считаю. Их ровно девять. Снова вставляю магазин. Отвожу затвор и привожу пистолет в боевое состояние. Но он так и лежит у меня в руках. И я так и не знаю, что с ним делать. И мне стыдно и страшно.

– Ох, а вот это очень интересно, – слышу я чей-то голос. Он доносится как будто с другой стороны занавеса. А я словно на сцене в школьной постановке. – Кажется, мы нашли источник тревоги.

– Что? – спрашиваю я, сжимая пистолет сильнее. Я хочу нажать на спусковой крючок, но не решаюсь.

– Пистолет, конечно, очень интересный символ, – говорит голос за занавесом. И ты совершенно неправильно к нему относишься. Пистолет, он у Чехова-то одно, а у Фрейда – другое. Но знаешь, в чем они схожи? Что и у одного и у другого они должны выстрелить!

Ну вот, знакомьтесь. Это Марк. Мой последний психолог, которого нашла для меня мама. Я сижу на сеансе и рассказываю, как я пытался покончить жизнь самоубийством… точнее, о навязчивой идее, которая преследует меня последние два года.

Этот образ преследует меня во сне.

У меня в руках пистолет. Я смотрю на него и не знаю, что с ним делать.

Я