Привет, красавица - Энн Наполитано Страница 4

Однажды после долгой вечерней тренировки приятели шли через притихший двор, чувствуя, как ноют натруженные мышцы.

— Когда тренер не ценит моей прекрасной игры, орет на меня и держит в запасе, я говорю себе, что все это хрень собачья, — сказал Кент. — Я собираюсь поступать в медицинскую школу. Так что не он определяет мое будущее.

— Ты собираешься стать врачом? — удивился Уильям.

— Стопроцентно. Пока не знаю, во что это обойдется, но еще прикину. А ты чем займешься после колледжа?

У Уильяма мерзли пальцы. Ноябрьский воздух, проникая в легкие, казался ледяным. Уильям сознательно не загадывал свое будущее, не думал о том, что станет делать после колледжа. Он хотел бы сказать «играть в баскетбол», но понимал, что недостаточно хорош для профессионального спорта. И вопрос Кента это подтверждал.

— Не знаю, — промямлил Уильям.

— Ладно, что-нибудь тебе подыщем. Ты способный, а время еще есть.

«Я способный?» — подумал Уильям. Он не знал за собой никаких талантов вне баскетбольной площадки.

В начале декабря, пятничным вечером, на игру пришла Джулия. Когда Уильям увидел ее на трибуне, у него поплыло в глазах и он упустил мяч, которым завладел соперник.

— Эй, что за дела? — рявкнул Кент, промчавшийся мимо.

Однако затем, играя в защите, Уильям сделал два перехвата, после которых счет изменился в пользу «Диких котов», а в атаке отдал пас форварду, открывшемуся в углу площадки. Перед вторым перерывом Кент крикнул:

— Я понял! Здесь твоя девушка! Где она сидит?

После матча, в котором «Коты» победили, Уильям, проведший свою лучшую игру в сезоне, поднялся на трибуну поздороваться с Джулией и лишь тогда увидел, что рядом с ней сидят три похожие на нее девушки с такими же буйными кудрями до плеч.

— Познакомься, это мои сестры, — сказала Джулия. — Привела их оценить твою игру. Они вроде как скауты — так у вас говорят?

Уильям кивнул. Под пристальными взглядами четырех девушек он вдруг устыдился своих коротких спортивных трусов и растянутой майки.

— Нам понравилось, — сказала одна из сестер, с виду младшая. — Но спорт изматывающий. Я в жизни так не потела, как вы на площадке. Меня зовут Цецилия, а это моя сестра-близняшка Эмелин. Нам по четырнадцать.

Девочки одарили Уильяма дружелюбными улыбками, и он улыбнулся в ответ. Джулия и еще одна девушка, сидевшая по другую руку от нее, разглядывали его, точно ювелиры — драгоценный камень. Он бы не удивился, если б кто-нибудь из них достал из сумочки лупу оценщика и приладил ее к глазу.

— В игре ты смотрелся очень… мощно, — сказала Джулия.

Уильям покраснел, у Джулии тоже порозовели щеки. Эту красивую девушку явно влекло к нему, и он не верил своей удаче. Прежде никто никогда его не желал. Вот бы подхватить ее на руки на глазах у сестер и всех зрителей, но подобная смелость была не в его характере. Кроме того, он насквозь мокрый от пота. Джулия вновь заговорила:

— А вот моя сестра Сильвия. Я старше ее, но всего на десять месяцев.

— Приятно познакомиться, — сказала девушка.

Волосы у нее были чуть темнее, она была миниатюрнее и не такая пышная, как сестра. Она все так же пристально разглядывала Уильяма, а Джулия сияла, напоминая павлина, распустившего хвост. На блузке ее, обтягивавшей грудь, расстегнулась одна пуговка, открыв край розового лифчика. Перехватив взгляд Уильяма, Джулия быстро устранила непорядок.

— А сколько у тебя братьев-сестер? — спросила одна из близняшек. Не сказать чтобы девочки были на одно лицо, но Уильям их не отличал из-за одинаково смуглой кожи и темно-русых волос.

— У меня? Никого, — сказал он, хотя, конечно, подумал о фотографии рыженькой малышки в гостиной родительского дома.

Джулия уже знала, что он единственный ребенок в семье (вопрос о братьях-сестрах был одним из начальных в их первом телефонном разговоре), но три другие девушки уставились на него в ошеломлении.

— Это ужасно! — ахнула Эмелин/Цецилия.

— Мы должны пригласить его на семейный обед, — сказала Сильвия, и близнецы дружно закивали. — Он такой одинокий.

Вот так за четыре месяца учебы Уильям впервые обзавелся подругой, да еще новой семьей.

Джулия

Декабрь 1978 — июль 1981

В огороде на задах дома, четырехугольной делянке восемнадцать на шестнадцать футов, обнесенной деревянным заборчиком, Джулия наблюдала, как мать собирает остатки картофеля. Вот-вот должен был подойти Уильям. Он, конечно, явится минута в минуту, и кто-нибудь из близняшек впустит его в дом. Наверное, Уильям опешит от вопроса отца, знает ли он какие-нибудь стихи наизусть, и нескончаемой болтовни туда-сюда снующих Эмелин и Цецилии. Сильвия еще на работе в библиотеке, так что он будет избавлен от ее испытующего взгляда. За пару минут в обществе отца и сестер Уильям поймет, до чего они милые, а затем его ждет главный приз — впечатляющий выход Джулии. В семье она этим славилась, поскольку единственная из домочадцев всегда выбирала момент для своего появления. Малышкой Джулия с возгласом «Та-дам!» любила влетать в гостиную или кухню.

Интересно, как Уильям воспримет их маленький дом, втиснутый в ряд однотипных приземистых кирпичных зданий на Восемнадцатой улице? Семья Падавано обитала в Пльзене[6], рабочем районе, полном иммигрантов. Здесь стены домов были расписаны яркими граффити, а в супермаркете испанская и польская речь звучали не реже английской. Джулия боялась, что и район, и сам дом покажутся гостю захудалыми. Кушетка с пестрой обивкой, затянутая пленкой. Деревянное распятие на стене. Обрамленные иконки святых женского пола возле обеденного стола. Чем-нибудь расстроенная, мать Джулии устремляла взор на лики мучениц и вслух перечисляла всех поименно, словно умоляя их оградить семейство от бед. Аделаида, Агнесса Римская, Екатерина Сиенская, Клара Ассизская, Бригитта Ирландская, Мария Магдалина, Филомена, Тереза Авильская, Мария Горетти. Все четыре девочки Падавано могли отчеканить эти имена не хуже молитвы. Обычно ни один семейный обед не завершался без отцовской декламации стихов или материнского перечня святых.

Джулия поежилась. Она вышла без пальто, хотя термометр показывал всего плюс пять, но чикагцы признавали холодом только значения ниже нулевой отметки.

— Он мне нравится, — сказала Джулия в спину матери.

— Парень не пьяница?

— Нет. Он спортсмен, баскетболист. И отличник. Специализируется в истории.

— Значит, умный, как ты?

Джулия задумалась. Бесспорно, Уильям был умен. Голова у него работала. Вопросы его говорили о том, что он хочет понять Джулию. Однако ум его не выражался в твердых мнениях. Любознательный и сомневающийся, Уильям был податлив. Несколько раз он вместе с Джулией занимался в библиотеке имени Руди Лозано[7], находившейся неподалеку от дома Падавано. Библиотеку, в которой работала Сильвия, окрестные жители использовали