Исповедь женщины. Ответ Вейнингеру - Хульда Гарборг Страница 22

Но женщина, требующая целомудрия мужчины, — исключая истеричек — так глупа и так неспособна к правдивости, что она даже смутно не чувствует, что этим она отрицает сумму себя и что она теряет бесконечно великое значение, теряет право на существование. И правда, нелегко быть женщиной. Из двух возможностей, представляющихся ей, одна отвратительна, а другая оказывается еще хуже: одна достойна порицания, другая — еще больше. Неудивительно, если женщина как таковая должна погибнуть, чтобы на земле снова воцарилось царство небесное. Но тяжело для женщины прийти к этой цели собственной волей. Искра, так слабо теплящаяся в ней, должна все снова и снова заимствовать огня у мужчины. Нужен пример. Пока женщина будет существовать для мужчины как женщина, она сама не может исчезнуть.

Так как существование женщины зависит от половой потребности мужчин, женщина останется до тех пор женщиной, пока мужчина не покончит с ней.

Не вправе ли мы опасаться в таком случае, что придется еще долго ждать наступления царства небесного на земле?

Когда дерево перестанет давать плоды, его рубят и бросают в огонь. И природа также отметает все лишенное радости и силы жизни, все сухое и завядшее.

А здоровье живет века.

«Отношения мужчины и женщины совершенно таковы, как связь между подлежащим и сказуемым. Женщина ищет свое дополнение, как сказуемое». Да, ищет, но редко находит. Может быть, потому что подлежащее само несовершенно. Свое дополнение можно лишь найти в чем-то законченном, уверенном; или же в мужчинах, помимо всего, слишком много женского элемента?

Не слишком ли близко подошли они к идеальному половому типу с тех пор, как мы все более и более блуждаем ложными путями в поисках внешнего совершенствования вместо того, чтобы искать его в нас самих?

Я помню, я была еще совсем молоденькой, почти ребенком, когда «мужчина» и «таинство любви» стали занимать мою фантазию. Но при этом я все же мечтала о призвании в жизни. Меня порабощали временные течения, и часто мне казалось, что я нашла свое призвание, и наряду с грезами об артистической карьере являлись также другие мечты.

Меня воодушевляла политика, и я мечтала стать второй Жанной Д’Арк, меня захватывала религия, вопросы бытия. Затем я сосредоточила мысль на Стюарте Милле; освобождение женщины от рабства являлось высокой целью, которой я хотела посвятить свою жизнь. Я прочла бездну книг, срезала волосы и купила себе хлыст.

Несмотря на все мои причуды, многие искали моей руки. Я безумно влюбилась в одного молодого человека, который долго ухаживал за мной, не имея серьезных намерений, в то время как двое других, серьезно любивших меня, остались мне чужды. Так каждый из нас страдал про себя. Спустя пять лет я снова влюбилась и вышла замуж. И тогда началась вторая эпоха моей жизни. Когда я теперь мысленно возвращаюсь ко всему пережитому, у меня появляется подозрение, что где-то сидит великий юморист и играет людьми. Еще в детстве у меня бывали приступы ужасного чувства одиночества. Я горько рыдала о том, что «никто не любит меня, никто не жалеет меня, даже Бог». Самым ужасным были для меня ночь и мрак. И теперь снова у меня появляется ужас перед одиночеством, перед ночью и темнотой, и в бессонные ночи я чувствую себя как будто единственным живым человеком на бесконечном кладбище. И я знаю, что ничто, кроме близости другого человека, не может заглушить этот ужас. Но я одна.

До моего путешествия эти ночи и эти ужасные долгие дни почти лишили меня рассудка.

Теперь я снова спокойна. Но многие ночи я лежу еще без сна и рыдаю над своей тетрадью, рыдаю над самой собой.

Изменится ли это прежде, чем старость окутает мои чувства и мою душу покрывалом забвения? Я не смею надеяться. Где бы я ни искала — в себе или вне себя, — я не нахожу цельности.

«Только мужчина и женщина, взятые вместе, представляют человека», — говорил Кант. Да, но как может найти один в другом свое дополнение? Чем выше становятся они, тем более расширяется, очевидно, бездна между ними.

Или же то, что нашел Вейнингер, будто удаляющее друг от друга, соединит их в новом половом типе? Многое как будто указывает на то, и сама мысль об этом ужасна.

* * *

Бывает еще иногда, что я думаю о нем. Тогда сердце мое каменеет, и я смеюсь.

Наконец, наконец-то смеюсь!

Месть? Кто говорит о мести? Ты был лишь ступенью к той лестнице, по которой я должна была подняться, лишь случайностью на пути моем, когда душа моя была больна от одиночества. Как же ты можешь быть виновным? Виновна я. Исключительно я. Сама я создала тебя таким, каким ты был нужен мне, ты не был в достаточной степени человеком, чтобы быть виновным. Как же я могу ненавидеть тебя или говорить о мести?

Лицо твое вычеркнуто из памяти моей — я ничего более не знаю о тебе. Аминь… Но почему дрожит рука моя? Я вижу перед собой глаза, устремленные на меня издалека, и вдруг перед моими глазами встает: «Лживость женщины».

Приложение

Евгений Берштейн

Трагедия пола: две заметки о русском вейнингерианстве[13]

Предлагаемые заметки посвящены двум эпизодам из истории того, что Н. А. Бердяев окрестил «вейнингерианством», — сенсационной и массовой популярности в России начала XX века книги австрийского философа Отто Вейнингера «Пол и характер. Принципиальное исследование» (1903) [1]. В период между двумя революциями книга Вейнингера была для интеллигентной молодежи, по словам А. С. Изгоева (Ланде) из его известной статьи в сборнике «Вехи», «предметом тайной науки» и «венцом познания» [2]. Вышедший в нескольких русских переводах «Пол и характер» имел необычайный — для сугубо серьезной, «научной» книги — коммерческий успех. По подсчетам Эрика Наймана, между 1908 и 1912, годами общий тираж русских переводов достиг не менее 39 тыс. экземпляров (не считая публикации выдержек и бесчисленных пересказов в периодике) [3]. Для сравнения: обычный тираж книги популярного модернистского автора в России составлял 3 тыс. экземпляров. Романы Анастасии Вербицкой — на вершине ее успеха — достигали сопоставимых с Вейнингером тиражей, но 400-страничный трактат Вейнингера представлял собой трудное ученое чтение, а не любовно-авантюрный роман [4]. Неслучайно докладчица на Первом всероссийском женском съезде досадовала, что, хотя «Пол и характер» повсеместно обсуждается, мало кто прочел его целиком [5].

Первый полный русский перевод «Пола и характера», выполненный Владимиром Лихтенштадтом, с предисловием и под редакцией Акима Волынского, вышел в издательстве «Посев» в августе 1908 года [6]. В январе