Семьи: книга третья - Андрей Васильевич Меркулов Страница 20

Увидев родинку на лице Полины, Завязин почувствовал, как в груди у него все сжалось и вывернулось. Сощурившись, скорчившись лицом, будто от острой физической боли, он опять подался к ней, но она остановила его руками и отшатнулась назад.

Не в силах больше глядеть в лицо супруги, Завязин отвернулся в сторону, пытаясь найти, куда себя деть, а заметив в раковине немытую посуду, бросился к ней с теми чувствами в душе, с какими бросается к воде человек, на котором загорелась одежда.

— Где ты был? — собравшись с силами, вновь повторила свой вопрос Полина.

— В боулинг-клубе, — вымолвил Завязин, натирая сковороду моющим средством.

Полина хмыкнула полной горечи и презрения усмешкой и покачала головой.

— А после боулинг-клуба?

— Сразу домой поехал, — сказал Завязин, искоса посмотрев на жену.

— Вы до двух часов в боулинг играли?

— Да.

— И что, совсем не пили?

— Почему? Пили.

— Но ты же трезвый.

— А я, по-твоему, вдрабадан пьяный должен быть?

— И кто еще был?

— Я, Денис, Юра и Ринат, — перечислил Завязин заметно осмелевшим голосом. Все эти вопросы укрепили его — они свидетельствовали о готовности супруги поверить его словам.

— И что, если я сейчас позвоню Юре, то он скажет мне, что вы все это время играли в боулинг в клубе?

— Да, — уверенно произнес Завязин. На подсознательном уровне он чувствовал, что Полина всем своим существом жаждет успокоения, ждет, чтобы он убедил ее, развеял все сомнения, и, отвечая, для пущего эффекта даже повернулся и посмотрел ей в лицо.

— И вы до двух часов играли в боулинг?

— Да, — уже предчувствуя примирение с супругой, как-то радостно, чуть не улыбаясь, сказал Завязин.

Он смотрел на жену в волнительном предвкушении, но лицо ее не смягчалось, как обычно после подобных расспросов. Глаза Полины по-прежнему были переполнены подозрением и болью, которые рождало в ней как никогда ясное сознание невыносимой действительности.

— Я позвоню Юре, — вдруг сказала она, решительным шагом направляясь в комнату.

— Звони, — по виду ничуть не смутившись намерению жены, проговорил ей вслед Завязин.

Он находился в полной уверенности, что это одна из многих пустых угроз супруги, но в этот раз Полина была полна решимости. Ее не останавливало уже ни то, что она обратится к Юрию с глупыми и нелепыми, как ей казалось, вопросами, ни то, что делать это она будет в полтретьего ночи. Все ее существо пребывало в таком отчаянии, что она уже не могла успокоиться одними только заверениями мужа.

— Юра, здравствуй, — раздался из комнаты кроткий и смущенный голос Полины. — Я разбудила тебя, наверное?.. Извини, пожалуйста… Слушай, ты не знаешь, где Глеб? Он до сих пор еще домой не вернулся… А вы когда разошлись?.. Раньше?.. Ты не знаешь, куда он пошел?.. Ясно. Спасибо.

Голоса Полины больше не было слышно. Прекратив натирать сковороду, Завязин замер всем телом и затаил дыхание, пытаясь сквозь шум воды понять, что делает супруга, но из комнаты не доносилось ни единого звука. Оставив посуду, он вышел в коридор: Полина с телефоном в руках сидела на диване, опустив голову. Осторожным движением Завязин переступил через порог комнаты и, сделав два шага, остановился возле стола.

— Он сказал, что я в гараж поехал?.. Завтра снег обещают, а на машине летние шины. Ты же знаешь, что меня на объекте в А-ске с самого утра будут ждать. Нужно было обязательно резину поменять…

Завязин начал неуверенно, но, почувствовав по ходу, что все получается очень даже складно, вновь приободрился. В надежде, что его подробные и твердые объяснения в этот раз убедят супругу, он расходился все больше, пока окрик жены не ошеломил его:

— Хватит мне врать!!! — вскинув голову, воскликнула Полина, вся пылая от охватившей ее ненависти к мужу. — Ты ушел из клуба в девять часов!

— Я менял резину в гараже…

— До двух часов ночи менял резину?! Кому ты рассказываешь сказки?! Посмотри на свою одежду, на руки посмотри! Ни в каком гараже ты не был!

— У меня вода там есть. Я руки помыл, — не понимая уже, что говорит, в смятении продолжал объясняться Завязин.

— Ты пять минут назад клялся, что до двух часов играл с друзьями в боулинг! Почему ты тогда не сказал, что резину в гараже менял?! Все твои слова — ложь! У тебя другая женщина! — вдруг воскликнула Полина.

— Не-ет! — пылко возразил Завязин. Голос его прозвучал громко и категорично, но во взгляде отчетливо был виден испуг. Впервые он услышал от жены о любовнице, и страх того, что она обо всем знает, невольно отразился в его глазах.

Полина все прочла и все поняла. От боли, защемившей ей сердце, у нее хлынули слезы. Вскочив с дивана, она выбежала из комнаты и захлопнула за собой дверь.

Расстелив постель, Завязин лег под одеяло и долго еще не мог заснуть, напрягая слух и смотря на пробивающийся с кухни свет, в попытке уловить какие-нибудь звуки или увидеть тень перемещения супруги по комнате, но до него доносился лишь приглушенный закрытой дверью шум льющейся из крана воды, которую он забыл выключить.

Часть вторая

«Вот ты прошел мимо малого ребенка, прошел злобный со скверным словом, с гневливой душой; ты и не приметил, может, ребенка-то, а он видел тебя, и образ твой, неприглядный и нечестивый, может, в его беззащитном сердечке остался. Ты и не знал сего, а может быть, ты уже тем в него семя бросил дурное, и взрастет оно, пожалуй…», Ф.М.Достоевский, «Братья Карамазовы»

Глава I

С-ск, где родился и вырос Ринат Гатауллин, был небольшим, в пятьдесят тысяч жителей, провинциальным городом, до которого не доходила даже железная дорога. Родители его перебрались туда сразу после свадьбы по инициативе матери, у которой в С-ске уже жила большая часть ее многочисленной родни. Молодожены получили квартиру в только что отстроенном панельном доме, а спустя год в семье появился первенец.

Внешностью Ринат полностью пошел в отца — чистого татарина, невысокого роста, плотного, темного, с густыми черными волосами и усами. По характеру это был строгий, выдержанный мужчина, не желавший обесценивать свои слова и потому не раздававший их просто так. Он работал машинистом электропоезда на крупной железнодорожной станции в сорока километрах от С-ска и в силу специфики профессии по несколько суток подряд находился в поездках; в те же дни, когда бывал дома, часто спал, отдыхая после работы или,