Любовь моя Ана - Софья Асташова Страница 2

удавалось заснуть на пару часов, снился один и тот же ужасающе реалистичный сон. Снилось, что я встаю с кровати, иду на кухню, открываю холодильник. Без разбора хватаю еду и заталкиваю в себя. На тёмной кухне в свете открытого холодильника руками зачерпываю гречку из кастрюли. Вылизываю банку сметаны. Проглатываю виноград с косточками. Ем и рыдаю. Ем и рыдаю. Ночной кошмар был липким от шоколада, солёным от рыбы, жирным от сливок. Я просыпалась в ужасе и слезах. Кошмар из снов всё чаще проникал в реальность, и я испытала страх от надвигающегося неминуемого конца. Один неверный шаг, и тебя засосёт. Эта картина не исчезала с пробуждением. Я долго ощупывала впадины тела и только тогда успокаивалась.

Сначала кажется, что ты умрёшь от спазмов в животе и слабости, но потом чувствуешь, будто рождаешься заново. Так и есть. Теперь это новая я – сильная и свободная от еды. В голодные игры играют только сильные.

Вырабатывается энергия из ниоткуда, и ты начинаешь получать удовольствие. Пьянящее полуобморочное состояние – кружится голова, тело потряхивает, в глубине живота порхают бабочки. Я почти не чувствовала землю под ногами. Я такая лёгкая, что кажется – раз – и улечу. Испытав такое однажды, я уже не могу забыть это чувство, я хочу снова и снова ловить волну этого призрачного удовольствия, незримого полёта, лёгкости и невесомости.

Все мысли постоянно и неизменно занимает лишь одно страстное желание: худеть. Ты не ешь. Не спишь из-за голода. Совершенно нет сил. Тяжёлые ноги, руки. Головокружения. Предобморочное состояние. Всё вместе это создаёт эффект такой лёгкости, что я чувствую себя невесомой. Я люблю это. Я получаю удовольствие от изнеможения.

Когда я не ем, у меня открывается «второе дыхание». Когда я не ем, мне кажется, что я становлюсь лучше. И я понимаю, что прошла слишком большой путь, чтобы свернуть с него.

Утром и вечером я становлюсь на весы. Я не люблю нечётные числа, поэтому всегда стремлюсь побыстрее проскочить нечётное число на весах. И хотя я вешу тридцать килограммов, я не особо обольщаюсь – вижу себя в весе двести плюс. Охватывает неизъяснимая грусть, и я предчувствую, что когда-нибудь это случится со мной.

Теряя килограмм за килограммом, хочется скидывать ещё и ещё. Даже когда я пытаюсь забыть свою мечту, внушаю себе, что этого никогда не будет и я не смогу достигнуть цели, у меня начинается безумная нехватка этой пустоты в желудке, дрожи в ногах, головокружения и того особенного нервного вдохновения.

На телевизионную программу «Пусть говорят» с Андреем Малаховым приходили девочки худее меня. Это злило, но и придавало решимости. Мотивировало. Кажется, кто-то из героинь после эфира умер. Вся страна увидела их такими худыми, а потом Ана убаюкала их в своих объятиях и сделала своими сестрёнками на небесах. Я подняла взгляд наверх, пытаясь рассмотреть на облаках девочек-ангелов, которые машут мне тоненькими ручками-косточками, призывая к себе, но ничего не увидела, кроме сиреневого закатного неба. Голова закружилась. Это хороший знак – значит, я худею. Становлюсь легче. На мне была короткая обтягивающая юбка с цветочным принтом и маленький сетчатый топ, облегающий, как вторая кожа. Я шла и украдкой трогала себя за острые рёбрышки, чтобы удостовериться, что они не обросли плотью, остались такими же острыми, такими же хрупкими под пальцами.

Я всё время трогала себя за кости. Когда просыпалась и перед тем, как заснуть, когда шла по улице, когда сидела на лекциях, когда смотрела телевизор и когда принимала душ. Я была безразлична ко всему, кроме костей. Моим любимым местом была впадина в районе солнечного сплетения. Подносишь к ней палец и не ожидаешь, что он так глубоко провалится, но он приятно утопает в ней и чувствует мелкие косточки там, где раньше их никогда не было. В голове происходит взрыв, по-другому это не назовёшь, взрыв от того, как явственно сквозь кожу можно ощутить свои кости. От того, как меня становится заветно мало. К этому я стремилась – стать как можно меньше. Просыпался азарт. Хотелось погрузиться в себя ещё глубже.

Я так увлеклась, так засмотрелась на свою изящную тень, что нога на танкетке подвернулась, я взмахнула руками, стараясь удержать равновесие. Вообразив, как это выглядит со стороны, сквозь боль я рассмеялась. Я представила, что была похожа на хрупкую птичку, взмахнувшую крылышками.

Администрация города переделала участок дороги в прогулочную аллею. Я шла под тополями, которые росли повсюду, в сторону музея, аккуратно переставляя ноги после неудавшегося падения и демонстрируя своё восхитительное тело. Идти оставалось недолго. В тени деревьев я тут же почувствовала озноб. Летом я мёрзла. Холод бил из самого сердца, словно там началась жестокая зима – мороз градусов под сорок. Это тоже хороший знак. По голым рукам побежали мурашки, и я ещё крепче обняла себя, когда услышала за спиной мужской шёпот:

– Какая девушка, какая фигура! Идеальная!

Я осмотрелась вокруг. Эти слова обращены ко мне? К кому же ещё! У кого ещё на этой улице могла быть идеальная фигура? Правильно, ни у кого. Идеальная – это я. Это про меня.

Рядом, будто из ниоткуда, материализовался мужчина. Мелкими быстрыми шагами он шёл очень близко, задевая меня плечом. Он был ниже меня ростом, но от него исходила спокойная уверенность в своей неотразимости. Возникло смутное чувство, что где-то я его уже видела. Волосы с сединой, лукавая улыбка, на вид примерно лет сорок пять. На шее у него висела золотая цепочка, а на плече покачивалась большая сумка-кофр.

– Девушка, у вас идеальная фигура! – прокричал он прямо мне в ухо. – Никогда такой не видел. Куда вы идёте? Пойдёмте со мной на выставку?

– А я и иду на выставку, – отвечаю я.

– Как мне повезло! Пойдёмте вместе.

Он прижался ещё ближе, отодвигая меня к обочине.

– Вы модель? – спросил он.

– Нет.

– Вы должны быть моделью. У вас идеальная фигура, – снова повторил он.

Сердце забилось чаще. Я почувствовала себя гелиевым шариком, стремящимся в небо, натягивающим тонкую нить до предела. Наконец хоть кто-то заметил, какая я идеальная, какая красивая. А то все говорят: «Посмотри, на кого ты стала похожа», «Посмотри, как у тебя кожа висит», «Ты не женщина», «Мужики на кости не бросаются», «Ни одному мужику такое не понравится». А вот одному понравилось. И не какому-то мужику, а фотографу с большой камерой. Пустяк, конечно, но именно с пустяков начинаются важные вещи. Он дал мне свою визитку.

Александр Копытин

Фотограф-ретушёр