Один в океане - Ален Вьен Страница 2

– Ты такая же, как и он, два сапога пара, два нищенских поборника своих эгоистичных ценностей. Ха, но если он не стеснялся показывать свой вечный эгоизм в целях исключительно личного обогащения, продолжая писать свои жалкие сообщения лишь в нужное ему время, то ты умело скрывала свое лицемерие под громадой заботы и постоянного дружелюбия, якобы заботилась, якобы волновалась в тревожный час, а на деле держала меня при себе, чтоб воспользоваться в нужный момент! Думала, я не вижу это… разумеется, я же, думаете, совсем придурок… это уже не имеет значения, мне не привыкать терпеть, зато, надеюсь, им хорошо. Хотя интересно, известно ли им истинное предназначение дружбы? Они наверняка недоумевают, куда это я запропастился, если вообще вспомнили обо мне. Увидеть бы их разочарованные лица, ух, сплошное наслаждение. А надо было слушать меня и внимать моим словам! Но нет, я же, думают, произносил их в шутку, не всерьез нес несуразицу, так пусть теперь подавятся моим отсутствием.

После некоторого времени обдумывания сказанного, ему стало стыдно, он отвернул голову и закрыл свои глаза.

Слабый ветерок щекотал его оголенные ноги, солнце щипало глаза, а морская соль неумолимо выедала кожу. К этим же страданиям присоединился и голод, который резко и беспощадно заявил о своем приходе. Но ничего уже не было способно прервать его размышления, а очередное дуновение ветра только направило их в нужное течение.

5.

Тот день вспоминался с неохотой, с мысленным скрежетом в зубах, ведь с такого же солнечного денька все началось и, возможно, закончилось. Тот же ветерок, то же солнце подарили ему возможность представить свои мысли более отчетливо; они напоминали ему тот злосчастный день лишь одним своим присутствием:

Скрипучая пристань с виднеющимися из досок гвоздями приветливо завлекала к себе на экскурсию, чтоб показать свою коллекцию самых разнообразных посудин, содержащая в себе от уродливых рыбацких лодок, водных скутеров и катеров до не менее богатого ассортимента яхт. И именно одна из этих белоснежных красоток привлекла его, тихо стоящего и задумчиво разглядывающего то океан, то яхту.

– Что, заинтересовала?– улыбчиво спросил хозяин одной из лодок, заметивший заинтересованный взор потенциального клиента.– Арендуй, не пожалеешь, искренне говорю. Помнится, тоже сомневался перед покупкой, но потом попробовал и все сомнения вмиг отпали как-то сами собой, осталась только безудержная страсть и чистейшее удовольствие. И ты захочешь купить себе такую же, если все же решишься остановить свой выбор на ней, это я тебе точно говорю.

– А в океан она сможет выйти?– с вялым энтузиазмом в голосе спросил он продавца.

– Конечно.

– И во сколько мне обойдется неделя аренды?

– Неделя? Сейчас посчитаем. Так чуть больше ста тысяч, но готов дать в качестве бонуса дополнительный день.

– Хорошо, мне нужно отлучиться на пару часов, по приезду обговорим оставшиеся детали, и я буду готов оплатить.

Он уже развернулся, чтобы уйти, ведь дело сделано, он договорился, и ему оставалось только собрать нужные вещи, как что-то его не отпускало, что-то таинственно-манящее, отговаривающее изнутри от этого безумства. Он развернулся и спросил со странной надеждой внутри:

– А вы даже не попросите права, не хотите ли убедиться в их существовании, действительности?

– Зачем же мне они?– усмехнулся хозяин яхты.– Наслаждайся, парень, пусть тебе всегда сопутствует ветер. Правда, придется подождать с выходом в открытые воды, обещают шторм, вон, гляди какие порывы острые, словно нож. Да, буря будет знатная.

“Шторм, надо же, как мне повезло. Возможно, это судьба?”– пролетело у него в голове с неизмеримой скоростью. И как бы ему не хотелось этого в глубине души, он прекрасно понимал, что вечный спутник его жизни – неудача, не оставит его в покое и продолжит вечные коррективы в его пребывании на этой планете, не давая глотнуть ничего стоящего жизни. И, жаждав удобного случая сделать задуманное, в мыслях не вырисовывался выход из сложившихся жизненных ситуациях, вгоняющих его из в года в год в свой убийственный транс.

Поэтому он в точности, как сказал, приехал через несколько часов, имея с собой небольшой багаж вещей и кое-чего по необходимости.

– Большому кораблю – большое плавание!– радостно пожелал ему тот счастливый мужичок на прощанье, крепко пожимая своему покупателю руку.

И как только он убедился, что владелец точно покинул территорию, первым делом отчалил и стал раскладывать свои вещи. Плед и теплую одежду поместил в каюту, а удочки и нужные для рыбалки приспособления оставил на палубе. Еды он взял немного, буквально на день, водой же он запасся решительно. Была с ним еще и остальная мелочевка, но незначительная.

Все поначалу шло хорошо, первые часы хода шли сначала со спокойствием и даже с немым удовольствием. Он страстно вдыхал свежесть морских вод, но с каждым выдохом он загонялся в невидимую клетку постепенным нарастанием тревоги и чувства неизбежности, из-за чего постепенно гас и старался смириться с этим, верно, ждал чего-то определенного. Его глаза тускнели все заметней, взгляд менял настроение, прибегая к более поникшим тонам.

То, что глушило его изнутри, длилось еще дольше, чем он знал. Неприятности жизни или банальная неудача сопровождали его с самого рождения. Еще в утробе матери ему было предрешено носить клеймо вечного горемыки, о чем задумываться он стал не в детском и не в юношеском возрасте, а вполне в зрелых годах, когда очередная потеря чего-то для него поистине важного ненавязчиво намекнула ему на неудачно-тщетную и пустую вереницу путей, ожидающих его с рождения и преследующих вплоть до каждого нового дня.

Наверное, он тот человек, который знает, когда жизнь пошла не так. Он тот человек, который прекрасно помнит, с какого именно момента жизнь кардинально изменилась, тот момент, когда юношескую радость и детские мечты перечеркнуло определённое событие, торжественно подарившее абонемент на напряженное и отвратительное существование в будущем. И его тогдашняя радость, наполняющая еще несмышленый ум, не познавший многого, оказалась пустышкой, полой внутри, отчего она так легко улетучилась, дав наполнить душу чем-то по-настоящему массивным. Правящая грусть вместе со своими приспешниками, добавившая к порезам желание пропасть, подарила ему тот едкий набор эмоций, который он испытывает прямо сейчас. Для него настал тот убийственный момент, когда каждое утро и вечер – невыносимый этап для преодоления в надежде на скорейшее завершение дня и наступление сна, где сознание немощно; тот момент, когда тебе ничего не хочется, ты уже погряз в разочарованности во всём и во всех, и только жаждешь исчезнуть, думая постоянно лишь об одном: "когда же, когда же это закончится?". Но суть