Глафира и Президент - Анастасия Викторовна Астафьева Страница 18

— Идите сюда! Здесь много!

Президент без охоты пошёл к ней, проворчав на ходу:

— Я бы белых пособирал. У вас здесь боры, мох голубой. На нём такие крепкие боровики должны расти! Мы в Карелии с Сергеем Кужугетовичем собирали.

— Ну, за белыми — это осенью. Милости просим! А пока и сморчкам рады.

Постепенно глава страны втянулся и уже быстрее Глафиры находил эти забавные грибы. Настроение его улучшилось.

Они снова продрались сквозь ельник, пришли на другую полянку, на третью. Набрали уже по полкорзинки. Прогулялись по лесной дороге, где в колеях, среди старой осыпавшейся коры и обломанных веточек, торчали светло- и тёмно-коричневые, все в мозговых извилинах, грибные головы.

Лес был ещё прозрачен, свеж. Он переживал свою очередную молодость и стоял весь напитанный соками. Казалось, было слышно, как они, эти соки, смешанные с впитанной талой водой, устремляются по жилам деревьев от корней к вершине, и каждое дерево в лесу дышит глубоко, полногрудно, разворачивает, разминает свои деревянные плечи-сучья и затёкшие без движения пальцы-веточки. Обновляется кора, нарастают свежие годовые кольца, шелестят от лёгкого движения воздуха ниточки молодой берёсты на берёзах. И даже старый пень вдруг выпустит тоненький боковой побег, а упавшая в прошлогоднем буреломе лесина распустит вместе со всеми листья. Потому что весна! Потому что время жить!

Домой грибники вернулись часа через три. Глафира усадила Президента чистить грибы, сама же поставила на плитку большую кастрюлю с водой.

— Надо их дважды отварить, воду слить, а потом уже жарить.

— Значит, они всё-таки ядовитые? — снова усомнился Президент в пользе предстоящего обеда.

— Если бы они были ядовитые, я бы давно померла! — она села за стол напротив гостя и тоже стала чистить сморчки. — Ножку-то полностью отрезайте.

— Да тут и ножки-то как таковой нет.

— Ну вот это, где грязь, не жалейте… Этот чёрный совсем, старый, этот выкиньте. А вот это вырезать просто можно. .

Под столом резвились котята, крутились клубком, выбегали, напрыгивали друг на друга и жалобно мяукали, если игра становилась слишком агрессивной.

— А вот это что? — спросил Президент и показал испорченный гриб.

— Это слизнячок поел, не страшно.

— Ну, я лучше выкину.

— Выкидывайте, хватит нам...

— А вот этот один, наверное, полкило весит! Я его на полянке у пня нашёл!

— Да-а, тяжёленький…

Так, за приятным разговором, они быстро перебрали грибы. Хозяйка закинула их в закипающую воду, а сама пока почистила и нарезала лук, поставила на вторую конфорку плитки жариться.

Грибы поварились минут десять.

— Помогите мне, пожалуйста, — попросила Глафира Президента.

Она взяла дуршлаг и держала, пока он выливал в него варево.

— Это столько всего вышло из двух корзинок? — удивился гость.

— А вы чего хотели? Они ведь уварились. Сейчас ещё разок прокипятим — и на сковородку.

Хозяйка водрузила кастрюлю с водой обратно на плитку. Только воды теперь было вполовину от прежнего, и грибы она кинула в неё сразу.

А тут и ребята вернулись. Сперва на двор задом въехал грузовик, в кузове которого горой были навалены чурбаки. Из левой дверцы кабин выпрыгнул Алексей и, показывая жестами, помог машине попятиться.

— Давай! Давай! — махал он ладонью к себе.

Потом показал «стоп», грузовик остановился. Алексей отстегнул и откинул боковой борт кузова. Тот стал подниматься всё выше, выше, пока с него не покатились первые кряжи. Они попадали на землю, но кузов всё не останавливался, и тогда чурбаки тяжёлым громыхающим потоком ринулись вниз. Грузовик затрясся, отъехал вперёд, оставляя за собой богатый дровяной шлейф. Опустевшая машина радостно рванула с места и уехала прочь.

Алексей вошёл в дом.

— Ну что, всё сделали? — спросил его Президент.

— Да где там всё! — устало опустился охранник на табуретку около стола, поймал у ножки заигравшегося дымчатого котёнка, взял на руки и, поглаживая его, договорил — Только вокруг лестницы да на въезде прибрали. А если дальше пробираться, то там и за неделю не управишься.

— Сейчас кормить вас будем, богатыри! — сообщила Глафира. — А где Илюша с Никитичем?

— Сейчас приедут. Илья грузовик назад погнал. А Никитич его там дожидается.

Алексей увидел, как Глафира вывалила что-то из дуршлага на сковородку, и спросил:

— А это что у вас? Грибы, что ли?

— Сморчки! Дары леса! — гордо возвестил Президент. — Сами набрали!

— Обалде-еть! — парень выпустил котёнка, подошёл к плитке и склонился над шипящей сковородой. — Пахнет-то как вкусно! С лучком?

— И с лучком, и с чесночком! — нежно оттолкнула его стриженую голову стряпуха. — Иди умывайся да переоденься и осмотрись, и ребятам скажи — клещей бы не натащили.

— А мы тут у вас нашли какой-то спрей. Побрызгались с утра.

— То-то я гляжу, там и полбутылки не осталось! Ну да всё равно, посмотрите друг друга — и за стол.

Алексей ушёл. Минут через пятнадцать приехали на чёрной машине Илья с Никитичем. Они долго умывались на улице, потом переодевались. Хозяйка успела отварить рис, бухнула его к грибам, перемешала и накрыла крышкой.

— Товарищ главнокомандующий! — Илья вошёл в избу и шуточно обратился к Глафире. — Осмотр личного состава произведёт! Посторонних насекомых не обнаружено!

Ребята расселись за столом в ожидании угощения. Глафира раскладывала рис с грибами по тарелкам и подавала им.

Алёша принял свою тарелку, в предвкушении потёр руки и произнёс:

— Ну-с! Попробуем, что за сморчки!

Президент тоже принял свою порцию, поблагодарил, взял в руки вилку.

Голодный Илья, не в силах ждать, уже отломил и жевал кусочек хлеба.

И тут Никитич сказал:

— Стоп! Положили вилки!

Все недоумённо посмотрели на него.

— Вы вот эти грибы собирали? — насторожённо спросил Никитич, показывая на стоящую у стены корзинку с грибными отходами.

Он выловил из мусора и обрезков поеденный слизняком грибок, который забраковал Президент. Тот был совершенно целый, молоденький, светлокоричневый. Лишь в одном месте в извилистой голове гриба обозначилась дыра, обнажающая его нежные, кремовые внутренние стенки. Глафира бы никогда такой не выкинула, обрезала бы просто.

— Эти, — ответила она. — А что?

— Это не сморчки, — нахмурился водитель. — Это строчки. И употреблять в пищу их нельзя!

— Да ну тебя, Никитич! Есть охота! Нормально тут всё! — воскликнул Алёша и снова занёс вилку над тарелкой.

— Команда «стоп» была для всех! — шарахнул водитель тяжёлой ладонью по столу.

Он поднялся, отобрал у ребят и Президента тарелки, свалил с них еду обратно в сковородку и унёс её куда-то под возмущёнными, растерянными, голодными взглядами собравшихся за столом.

Вернулся он с пустой сковородой и велел Глафире хорошенько её промыть.

— Объясни хоть, мил человек,