Юдоль - Михаил Юрьевич Елизаров Страница 15

Вот кинотеатр «Юность» с подтёкшей живописью афиш. А это магазин «МОЛОХ», продуктовый универсам и десятки одинаковых панелек. Туда устремляется Псарь Глеб, а за ним и Сапогов. Там легко заблудиться среди домов, таких же уныло-клетчатых, как и старенькое пальтецо собачника.

Псарь Глеб останавливается возле какого-то подъезда.

Сапогов издали слышит охотничью команду:

– Туба!..

Это специальный приказ, чтобы Глад не поднял дичь раньше срока.

– Мальчик живёт здесь, капитан! – заявляет Псарь Глеб Сапогову, когда тот наконец подходит.

Счетовод давно уже сошёл с дистанции. Достал носовой платок и утирает хлещущий в три ручья пот.

– Вы… уве-ре-ре-ны? – спрашивает заплетающимся языком Сапогов.

– Никаких сомнений, капитан! – широко улыбается Псарь Глеб. – Для Глада это даже не задачка.

– Интересно… Из какой он… э-э-э… квартиры?

– Одну минуту, капитан… Мор, Раздор, Чумка – сидеть! – громовым шёпотом приказывает Псарь Глеб, затем открывает дверь подъезда и командует Гладу: – Пиль! – после чего несётся вверх по ступеням.

Сапогов внизу ждёт вестей. От усталости и общего комизма ситуации тонкие губы счетовода кривит сардоническая улыбка. До чего он докатился в поисках Сатаны! Носится на старости лет по городу с каким-то сумасшедшим, да ещё делает вид, что верит в невидимых собак!

Сапогов досадливо топает и тотчас чувствует, как нечто крупное о трёх головах подскочило с земли, уставилось на него, обдало дыханием из раскрытых пастей. Может, это лишь игра воображения, но Сапогов на всякий случай больше не совершает резких движений, чтоб не волновать незримого Цербера.

Через минуту Псарь Глеб рапортует:

– Мальчик проживает в сто тридцать седьмой квартире на последнем этаже. Вы не сказали, капитан, каким он вам нужен, живым или мёртвым, поэтому мы с Гладом не брали его!

Сапогову ужасно нравится, как высказался Псарь Глеб: «Или мёртвым!» Уже за одно это он готов простить услужливому чудаку утомительную беготню по городу.

Да, Сапогов не верит, что мальчишка действительно нашёлся, однако ж благодарит:

– Вы меня очень выручили, товарищ Псарь Глеб! Выражаю мою искреннюю признательность!

– Всегда готовы прийти на выручку, капитан! – Псарь Глеб лихо прикладывает два пальца к кепке, затем обращается к своим псам: – Мор! Раздор! Глад! Чумка! Пошли! Капитану нужно побыть одному!..

Как бы то ни было, собачнику не откажешь ни в любезности, ни в деликатности. Вот бы и мне, милая, повстречать Псаря Глеба, старого доброго Псаря Глеба и его питомцев, чьи клыки – ужас и погибель…

Занятия в школах начинаются с восьми утра. Значит, Сапогову нужно быть у подъезда Кости как минимум в четверть восьмого, чтобы гарантированно не прозевать мальчишку, – мало ли, вдруг паршивец посещает школу с углублённым изучением иностранного языка, а такая вряд ли находится неподалёку от неказистых пятиэтажек.

Сапогов дурно спит, но, если бы и заснул, его поднял бы вместо будильника рассветным «кукареку» чёртов петух.

С утра пораньше Андрей Тимофеевич спешит к панельке, где гипотетически проживает Костя. В успехе предприятия он сомневается, идёт исключительно для успокоения совести. Зевая и ёжась от прохлады, Сапогов сидит на детской площадке и поглядывает на часы – «командирские», сам себе подарил когда-то на день рождения.

Давно прошло время, когда школьники покидают свой дом. Сапогов отметил, что трое детей вышли из подъезда, а Кости не было. Накрапывает дождь, и Сапогов прячется под деревянным мухомором рядом с песочницей. В который раз изучает циферблат – четверть одиннадцатого. Он уже готов бросить изначально бессмысленную затею и уйти прочь, но дверь подъезда открывается…

Сердце Сапогова содрогается от волнения, волоски на руках встают дыбом. Псарь Глеб и его пёс Глад не подвели Андрея Тимофеевича. Вот собственной персоной мальчик с чёрным пальцем! Только каким – безымянным или средним? А вдруг это вообще мизинец?!

Старик даже не задумывается, насколько ему повезло. А ведь явно вмешались высшие силы! Он же мог преспокойно не дождаться Кости!

А тот, позавтракав, поглядел в окошко и решил, что в непогоду никуда не пойдёт. А дождь как-то взял и быстро закончился. Костя спрашивает совета у значка «Ну, погоди!». Задумывает число «20» и колеблет. Волк советует не отменять прогулку…

Костя идёт не торопясь, при нём не наблюдается портфеля или сумки с учебниками и тетрадями. Сонливость, усталость, изжогу – всё как рукой сняло у Сапогова. Прицелившись взглядом в Костю, Андрей Тимофеевич начинает слежку. Он крадётся, стараясь соблюдать при этом условную шпионскую дистанцию.

«Объект» заходит в галантерейный магазинчик, через минуту и Сапогов. У Кости нет определённой цели, он просто шляется, а счетовод делает вид, что изучает прилавок; сам украдкой наблюдает.

Мальчишка, будто что-то почувствовав, в упор смотрит на высокого старика; Андрей Тимофеевич, смутившись, притворяется реальным покупателем и приобретает совершенно ненужные солнцезащитные очки с очень тёмными, почти чёрными стёклами.

Костя покидает галантерею, Сапогов, чуть помедлив, выходит следом. Он напяливает очки и становится похожим на слепца, только трости для полноты образа не хватает.

У счетовода созрел начальный план: выждать подходящий момент и попросить перевести его на другую сторону улицы, при этом завязать непринуждённый разговор.

В глубине своего злобного естества Сапогов не уверен, что готов к радикальному насилию. Одно дело – совать иголки под половик, а тут – взять и оттяпать у живого человека палец. Меньше всего на свете Сапогову хотелось бы оказаться на допросе у следователя или, ещё хуже, в тюрьме. Он и раньше с неприязнью провожал взглядом милицейские жёлтые машины с синей полосой на борту. Цепные псы государства ему омерзительны.

Андрей Тимофеевич убеждает себя, что не захватил ножа или кусачек, потому что не был до конца уверен, что обнаружит Костю возле пятиэтажки. А теперь и торопиться не стоит. Никуда мальчишка не денется. Сперва надо хорошенько изучить чёрный палец. Может, он никакой и не сатанинский, а самый обычный. И вообще не безымянный. Так думает Сапогов.

Признаюсь, милая, он меня немного разочаровал, Андрей Тимофеевич. Я-то думал, старик начисто лишён страха за своё бытовое благополучие, что бестрепетно швырнул свою жизнь в пылающий костёр Сатаны, решив прожить остаток дней бесшабашно, ярко и максимально жестоко. Однако ж побаивается счетовод и закона, и наказания за искалеченного ребёнка. Не исключено, Андрей Тимофеевич не выносит вида крови. Но почём знать, вдруг Нечистый именно так и испытывает своих адептов, берёт на слабо? Отрубленный палец – символический ключ, допуск в чертог силы, иначе зачем сдался Сатане Сапогов?!

Но не будем делать поспешные выводы, милая. Я бы тоже проявил осмотрительность в таком