Мэри Джейн - Джессика Аня Блау Страница 15

искать причину в физическом влечении, и я думала, что, возможно, она тоже оказалась сексуальной маньячкой, как я, и просто не могла отказаться от его тела. Джимми был мускулистым, поджарым. И от него так пахло, что иногда мне хотелось уткнуться лицом ему в грудь. Это был какой-то почти животный запах, но слаще, мягче.

Иногда Шеба рассказывала истории о зависимости Джимми прямо в присутствии Джимми. Когда это случалось, Джимми только пожимал плечами, просил прощения и смотрел на доктора Коуна, не в первый раз повторяя:

– Мне нужна ваша помощь, док.

Когда мы оставались втроем, Шеба сначала стихала, а потом сама засыпала нас с Иззи вопросами. Она относилась к нам как к пришельцам из другого мира. Шеба жила в лучах славы с тех пор, как ей исполнилось пять лет, так что, в каком-то смысле, мы действительно были для нее из другого мира, пришельцами из страны небогатых и незнаменитых.

Во второй понедельник с приезда Шебы и Джимми, Шеба сидела с Иззи на банкетке и раскрашивала с ней раскраски. Я стояла у плиты и готовила «птичек в гнездах», как учила меня мама. Перевернув пухлый блинчик, я (стаканом, так как у Коунов не было круглой формочки для печенья, которой мы с мамой пользовались дома) делала в его центре отверстие, в которое разбивала яйцо и зажаривала. Главной хитростью этого рецепта было смазать сковороду большим количеством сливочного масла и готовить на самом сильном огне, чтобы яйцо успело приготовиться до того, как подгорит блинчик. И обязательно щедро посолить: после добавления сливочного масла и сиропа получалось просто восхитительное сочетание сладкого и соленого.

– Кто раскрашивал этот пенис? – спросила Шеба.

Мое лицо запылало. Иззи склонилась над книжкой-раскраской, посмотрела на пенис и сдала меня с потрохами:

– Это Мэри Джейн!

– За что ты так ненавидишь пенисы? – спросила Шеба.

– Э-э… – Мне не хватало воздуха. – Ни за что. Я не ненавижу. Я даже не видела ни одного.

– А я видела! – Иззи сосредоточенно разрисовывала попугаев из раскраски про природу.

– Серьезно? – Я разложила по тарелкам три порции яичницы в «гнездах» из блинчиков. Сироп и масло уже стояли на столе, рядом лежали три комплекта столовых приборов и салфетки из батика, которые я нашла, когда мы с Иззи приводили в порядок кладовку.

– Да! ПОСТОЯННО вижу папин пенис! – воскликнула Иззи, не отрываясь от рисования.

Я успела узнать эту семью достаточно, чтобы понимать, что Иззи, скорее всего, видела пенис доктора Коуна, когда тот выходил из душа или спускался в бельевую комнату за чистой одеждой. Никто в этом доме не закрывал дверей, кроме Иззи, которая охраняла свою комнату от ведьмы. Даже я однажды чуть было не увидела пенис доктора Коуна. Он как раз проходил мимо открытой двери своей спальни в ванную, когда я вышла в коридор. Я поспешно отвернулась, но еще полчаса не могла прийти в себя, так как боялась, что доктор Коун заметил меня и решил, будто я намеренно смотрела в сторону их спальни, потому что, вполне вероятно, была сексоголичкой.

Шеба рассмеялась.

– Я никогда не видела пенис отца, а вот хозяйство своих братьев видела слишком часто. Мальчишки такие нелепые. Каждый уверен, что все на свете только о том и мечтают, как бы увидеть их пенис.

Разумеется, я знала ее братьев по их телешоу. Они запомнились мне рослыми и холеными парнями, с крупными белыми зубами и такими густыми волосами, что в них можно было заблудиться. Странно было представлять их с высунутыми из штанов пенисами.

Как заправская официантка, я отнесла все три тарелки к банкетке и уселась рядом с Иззи.

– Джимми тоже хочет, чтобы все на свете увидели его пенис? – спросила Иззи. Она склонилась над изображением попугая. Ее лицо застыло в трех дюймах от страницы, которую она увлеченно замазывала фиолетовым мелком.

– Джимми даже не нужно об этом задумываться, потому что, стоит ему войти в помещение, как женщины сами… – Шеба бросила взгляд на Иззи. Будто только сейчас спохватившись, что она разговаривает с пятилетним ребенком, Шеба резко выпрямила спину и плотно сжала губы.

Мне стало интересно, что же женщины делают сами, когда Джимми входит в помещение. Просят его показать им свой пенис?

Я встала и подошла к холодильнику. Вдруг перемена положения в пространстве помогла бы мне сменить тему. Я открыла дверцу и заглянула внутрь в поисках вдохновения.

– Кто будет апельсиновый сок? – Мы с Иззи покупали свежевыжатый сок в «Эддис». Когда я впервые его попробовала, то была ошеломлена его терпким вкусом и мягкой текстурой, и теперь не могла себе представить, как можно пить что-то другое.

– Я. – Шеба подняла руку.

– Я. – Иззи тоже подняла руку. Они все еще сидели, уставившись в раскраску.

– Но если у тебя нет братьев, – сказала Шеба, когда я протянула ей стакан сока, – тебе, наверное, никогда не приходилось иметь дело с мальчиками так, как мне.

– Не приходилось. – Я села на банкетку поближе к Шебе. – Но я всегда думала, что иметь братьев и сестер на самом деле классно. – В моих мечтах, мы с моими братьями и сестрами вместе пели и выступали, как Шеба со своими братьями по телевизору.

– Мы с Мэри Джейн – однушки, – сказала Иззи.

– Одняшки.

– Так это называется? – Шеба принялась уплетать яичницу.

– Ну, так меня называет мама двух моих лучших подруг, близняшек.

– Ее подружки сейчас в летнем лагере. – Иззи любила слушать мои рассказы о близнецах Келлог и о том, как мы втроем проводили время (они играли на пианино, я подпевала; мы проводили шахматные турниры на четверых – нас троих и миссис Келлог; мы ходили на ходулях; шили топики на завязках, которые моя мама запрещала мне носить; ездили на великах в библиотеку Роленд-Парка, или в «Эддис», и просто глазели по сторонам).

– Твои родители сильно над тобой трясутся? – спросила Шеба. – Ну, знаешь, раз ты единственный ребенок в семье?

– Да нет… – Можно ли было описать мамино отношение ко мне словом «трясется»? – Мой папа, скорее, не замечает меня; он редко со мной разговаривает. А моя мама не против, когда я помогаю ей по дому. Ну, там, с готовкой и всяким таким. – В моем представлении наша семья была такой же, как и все остальные семьи по соседству – за исключением, конечно, Коунов.

– Твой отец тебя игнорирует? Это же ужасно! Как тебя можно игнорировать, Мэри Джейн? Ты ведь такое очаровательное солнце! – Шеба продолжала рисовать, будто не перевернула сейчас мой мир. Но все, что она только что сказала, звучало для меня шокирующе