Гомер навсегда - Ласло Краснахоркаи Страница 14

за соседним столиком некоторое время, но наш беглец, перестав следить за японцами и за гидом, обежал взглядом лица людей у стойки, потом снова повернулся к странной компании, к старику, который бессильно, но смирившись с тем, чего не поправишь, не сводил таз со своих японцев, которые явно высматривали, как скорее попасть к выходу, и движениями головы подбадривали друг друга, ну, мол, давай, пошли наконец, — но все это его уже никак не интересовало, кофе давно кончился, да и вообще он вполне довольствовался тем, что может сидеть, сцепив руки вокруг пустой кружки, — как вдруг уловил фразу, с которой старик-гид, театральным жестом захлопнув книгу и сунув ее в карман, обратился к испуганной супружеской паре, сообщив, что the island is unsettled, — он даже вскинул голову, правильно ли он понял, но понял он правильно, — старик, словно это был последний его аргумент, больше он ничего предложить не может, несколько раз повторил, что the island is unsettled, подведя конец разговору, вскочил из-за стола и, никакого внимания не обращая на перепуганных, совсем сбитых с толку японцев, кинул на лету девушке-барменше: «Гостевое право умерло, туризму конец!» — и вихрем вылетел в дверь; с этим и для него все закончилось, перестало быть, и перестал быть вокруг него мир, потому что в голове у него звучало и звучало unsettled, он повторил это слово несколько раз про себя, словно пытался продвинуть его хоть немножко вперед и вертеть его, пока на нем остается хоть лоскуток нераскрытого смысла, и потом спросить, возможно ли это, возможно ли, что, не считая того факта, что его забросило неведомо куда, и того, что, по его ощущениям, преследователи, с большой долей вероятности, его потеряли, есть еще что-то, что и эту долю вероятности превосходит? что, может быть, есть еще более невероятное место — тут, совсем близко, место, которое необитаемо?! возможно ли? что это конец? что он спасется? или, по крайней мере, отодвинет гибель? ведь если то, другое, место, а это, надо думать, тоже остров — клубились в голове у него лихорадочные мысли, — если оно в самом деле необитаемо, а пароходного сообщения в это время года в самом деле почти нет, как говорил старик, то для него это почти твердое обещание, что он выживет, что переживет хотя бы этот сезон, и кто знает, может, снова станет хозяином своей судьбы, если они, те, окончательно потеряют его из виду, — может он в это поверить? — спросил он себя и повернул голову, чтобы получше рассмотреть старика, не слова его услышать, а увидеть глаза: может ли он им довериться, может ли поверить, что остров, который старик с таким воодушевлением предлагал вниманию этой несчастной супружеской пары, станет убежищем для него. И, хотя старика давно уже не было за соседним столиком, очень понравились ему эти глаза.

16. Хорошо, но еще недостаточно

Он быстро оставил за спиной маленькую пристань, которая и названия пристани-то не очень заслуживала, поскольку были там только ветхие мостки да пара тумб, к которым коротким тросом пришвартовывали эти маленькие, глубоко сидящие в воде суденышки, и в лодке вместе с ним находилось всего пятеро человек, причем по их своеобразной одежде сразу видно было, что это японцы и что это японцы-туристы, которые прибыли сюда, чтобы увидеть так называемые удивительные природные сокровища, а если они захотят что-то сверх того, то за четыре часа, отведенные на экскурсию, посмотрят еще деревни, которые содержат здесь уже только из-за туристов, а после этого — «самого Одиссея», как на ломаном английском сообщил, излагая программу экскурсии, парнишка, который вел баркас, в общем, японцы, сказал он себе, и было настолько ясно, что они никакого отношения не имеют и не могут иметь к его истории, к тому же среди них не было даже той супружеской пары, которую он видел утром, что он почти не почувствовал необходимости испробовать на них свою технику молниеносного общего контроля, правда, он все же ее испробовал, и проверку они прошли успешно, это были точно японцы и точно безобидные туристы, так что он почти с облегчением, словно на свободу, сошел на берег и двинулся в глубь острова, сначала вместе со всеми, это казалось самой естественной тактикой — оставаться со всеми, не то чтобы среди них, потому что разговоры вести с ними он не собирался, но и не очень отделяясь от них, так что какое-то время они шагали одной группой по утоптанной тропе, потом, когда подошли к озерцу со спокойной водой, откуда вел пролив в другое озеро, побольше, в дальней части которого — как можно было судить по карте, прикрепленной к столбу у причала, — на крохотном островке пряталась церковь Святой Марии, Crkva Sv. Marije, а рядом — руины монастыря, тут четверо японцев сразу устроили привал и с громкими ах-х и ох-х углубились в созерцание озера, он же неторопливо пошел себе дальше, словно он здесь для другой цели, не из-за озера и не из-за церкви Святой Марии, а, скажем — в заповедниках это, наверное, не такая уж редкость, — чтобы охотиться на какую-нибудь редкую бабочку или изучать, как проводит зимний период какое-нибудь необычное растение, — все равно, какая-нибудь простая причина, совершенно само собой разумеющееся объяснение, которое четверо оставшихся наверняка воспримут как нужно, если захотят, и не удивятся, почему он не остался с ними, а через минуту, надо думать, напрочь забудут, и в самом деле, через минуту они кинулись созерцать озеро, потом фотографироваться, потом просто таращили глаза, глядя поверх спокойной озерной воды, а он — за несколько минут, потому что шаг он не ускорил, — исчез из их поля зрения, просто зашел за деревья, даже еще по-настоящему не отдаляясь от берега, но уже и не собственно по берегу, так что, когда через некоторое время он резко изменил направление и двинулся в гущу леса, он еще видел их, они стояли, теперь уже в двух или трех сотнях метров от него, и ждали моторную лодку, которая, в соответствии с какой-то, по-видимому, заранее составленной программой, покатает их по озеру и доставит к церкви Святой Марии; лес, куда он забрел, был очень густой, и первое, чему он тут, среди иерусалимских сосен, удивился, был он сам: он обнаружил, что не придерживается своей обычной манеры ходьбы, не слишком медленной, не слишком быстрой, а то медленной, то быстрой, перемежающейся внезапными