Оп Олооп - Хуан Филлой Страница 14

Тут можно читать бесплатно Оп Олооп - Хуан Филлой. Жанр: Проза / Русская классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте FullBooks.club (Фулбукс) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Оп Олооп - Хуан Филлой

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала


Оп Олооп - Хуан Филлой краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Оп Олооп - Хуан Филлой» бесплатно полную версию:

Причудливая хроника одного дня из жизни финского статистика Оптимуса Олоопа, волею судеб оказавшегося в Буэнос-Айресе. Приключения начинаются однажды утром с небольшого дорожно-транспортного происшествия, которое меняет привычный уклад его четко спланированной жизни. До сих пор все существование Оптимуса подчинялось строгому графику, и даже время приема пищи, походы в бордель и встречи с друзьями были жестко регламентированы. А тут все пошло не по плану, к тому же в день помолвки главного героя. Шедевр аргентинской литературы, сравнимый с "Улиссом" Джойса и послуживший источником вдохновения для таких авторов, как Хулио Кортасар и Альфонсо Рейес. Книга "Оп Олооп" Хуана Филлоя — это настоящее интеллектуальное приключение, вызов для эрудита, проверка багажа знаний и одновременно глубокое погружение в атмосферу Аргентины 30-х годов прошлого века. Сводящий с ума водоворот событий и разговоров, необычная история человека железной воли, погибающего от самой обыкновенной любви.

Оп Олооп - Хуан Филлой читать онлайн бесплатно

Оп Олооп - Хуан Филлой - читать книгу онлайн бесплатно, автор Хуан Филлой

глубины души, она закричала:

— Палач! ПАЛАЧ! ПАЛАЧ!

Франциска пошатнулась. Она не чувствовала головы. Подобно голове Шарлотты Корде, отрубленной не ведающим чести палачом, ее голова катилась по земле, путаясь под ногами.

Никому не удалось осадить ее. Спотыкаясь и пошатываясь, она дошла до подножия лестницы в холл.

Здесь ее остановили три торопливых звонка и последовавшее незамедлительно за ними вторжение инспектора и сержанта полиции.

— Где раненый? Где раненый?

Это был тот же инспектор, что несколькими часами ранее приехал на аварию с участием такси Опа Олоопа. Тот самый инспектор, который, услышав несуразицы Опа Олоопа, заинтересовался им и отследил его на side-car до дома, в котором сейчас находился.

Все напряженно застыли, не реагируя на вопрос.

— Отвечайте, господа. Здесь ли живет консул Финляндии?

Все молча кивнули.

— Тогда… Почему вы молчите? Доктор Даниэль Орус позвонил в участок и сообщил, что здесь было совершено преступление. Ну, и где же раненый?

Пит Ван Саал, который как раз собирался отправиться на поиски Опа Олоопа, произнес:

— Здесь, сеньор комиссар…

— Инспектор. Но благодарю… — прервал его улыбающийся инспектор, убежденный, что именно так однажды к нему и станут обращаться.

— Здесь, сеньор инспектор, не произошло никакого преступления. Друг этого дома поскользнулся на паркетном полу и ударился областью за левым ухом о первую ступеньку лестницы.

— Это ложь! — вскричала Франциска, и воздух наэлектризовался.

Насторожившийся из-за quid pro quo[22] и обрадованный неожиданным откровением, инспектор остановил друга Опа Олоопа:

— Послушайте, сеньор, оставьте эти оправдания для следователя. Доктор Орус указал, что речь идет о сильном ударе палкой. Где раненый?

Ситуация становилась неловкой. Никто не отваживался сказать что-нибудь. Ван Саал умолк, обвиненный Франциской во лжи; Кинтин Оэрее больше думал о том, как удержать свою дочь; консул озадаченно размышлял, как этот инцидент скажется на его карьере.

— Кто здесь хозяин дома? Вы препятствуете работе полиции, — грозно произнес инспектор.

Напряженный, как струна, консул выдвинулся вперед, заискивающе улыбнулся и сказал:

— Я — консул Финляндии. Мы с шурином собирались устроить в этом доме помолвку. Если желаете, пройдем в столовую, чтобы вы убедились в том, что мы еще не обедали. Оп Олооп, жених вот этой сеньориты, пришел поздно и не в себе. Он начал безостановочно говорить какие-то странные вещи, бред одним словом.

— Бред? Простите, что перебиваю вас. Это крупный мужчина, одетый в коричневый костюм, со шляпой…

— Да, вы его знаете?

— Сейчас поясню, сеньор. Его автомобиль попал в аварию на Авенида-Кальяо. Я приехал на место происшествия. Когда я спросил его, видел ли он, как произошла авария, он ответил мне что-то вроде: «Ничего я не видел. Я думал о Франциске…» Не помню ее фамилии.

— Оэрее.

— Именно. Так вот. Поскольку он только и делал, что повторял эту идиотскую фразу…

— Сами вы идиот! — яростно крикнула Франциска, трагически заломив руки и сминая свою шелковую ночную рубашку.

— Пожалуйста, не обращайте на нее внимания! Она тоже больна.

— …Интуиция подсказала мне проследить за ним до этого дома. Я увидел герб и дальше не пошел.

— Лучше бы вы его задержали! Остальное вам уже рассказал вот этот сеньор. Могу добавить только, что Оп Олооп покинул этот дом.

— Ложь! ЛОЖЬ! ЛОЖЬ! Они убили его. ОНИ УБИЛИ ЕГО. ОНИ…

Закончить ей не дали. Отец заткнул ей рот, крепко схватил ее и унес вверх по лестнице в спальню.

Наступил один из тех неприятных моментов, когда нужно остановиться и отдышаться, когда хочется прояснить ситуацию, но этого не получается, потому что физическая усталость подавляет разум и смятение подпитывает скептицизм.

Взяв себя в руки, хозяин дома продолжил:

— Сеньор инспектор, позвольте мне позвонить моему близкому другу, руководителю Службы протокола Министерства иностранных дел. Мне необходимо заручиться вашим доверием. Душевное расстройство моей племянницы осложнило дело.

— Прошу.

— Благодарю вас. Пойдемте со мной. Я хочу, чтобы вы слышали весь наш разговор. Я не какой-то там самозванец, а достойный человек, с честью представляющий свою страну.

Пит Ван Саал позволил себе легкую усмешку…

Сержант полиции тем временем незаметно осмотрел весь холл. Он изучил углы, мебель, ковры. Заметил несколько капель крови у стола по центру помещения. Обрадованный находкой, он мягко, чтобы не шуметь и не повредить улики, подошел к основанию лестницы. На первой ступеньке не было никаких следов удара. На его лице нарисовалась недоверчивая ухмылка, и он многозначительно покачал головой. Вернувшись к исходной точке, он заметил, что в холле чего-то не хватает: исчез Пит Ван Саал. С расширившимися от удивления зрачками сержант заглянул в кабинет. Там он увидел инспектора, прилипшего к телефонной трубке. И остолбенел, осознав, что Пит, видимо, скрылся.

Так все и было: пока полицейский озабоченно искал следы преступления, друг статистика взял шляпу и вышел. Он отправился на поиски, следуя наивному порыву, сентиментальному велению чувств, которые двигали им так же, как профессиональный инстинкт сержантом, ищущим кровавые пятна. Но как примирить между собой долг моральный и долг службы? Сержант исполнился подозрений и злости на себя и на всех вокруг. Власть заставляет прятать основные инстинкты под налетом превосходства, не допускающим ни пререканий, ни нарушений приказа, даже если такие пререкания и нарушения вызваны чувствами более глубокими и благородными, чем сама власть.

Выйдя за ограду, Ван Саал поймал такси. Назвал адрес Опа Олоопа. И погрузился в глубокие размышления.

Еще с курсов английского языка в улеаборжском лицее он запомнил афоризм удивительной моральной красоты: «А friend is that who comes when all the world is going out».[23] Прийти на помощь, когда все уходят! Протянуть руку, когда эгоизм кричит об обратном! Утешить, когда все избегают!

— Подлинная слава! Подлинная слава! — бормотал он, не слыша себя; слова рождались у него во рту подобно цветам, напитываясь растительным соком нежности.

Он чувствовал себя опьяненным: добродетельность пьянит не хуже вина. Эмоции этого дня заставили его по-другому взглянуть на многие вещи, не нарушив его уравновешенности и спокойствия. Он критически оценил свои действия во всех сложившихся ситуациях и счел их правильными. Он гордился ими, даже пощечиной консулу: ровно в тот момент, когда его ладонь со звоном влепилась в щеку дипломата, совесть сказала ему, что он поступает должным образом, карая коварство и трусость.

Дружба — это эмоциональная теорема, ключ к решению которой всегда кроется в абсурде. Впрочем, она часто остается нерешенной, ведь переменные духа не любят определенности. «Равная взаимная приязнь», как определял ее Стагирит, была для Ван Саала чем-то большим, чем очередной ειρωνεια,[24] наследием оправленного бриллианта древнегреческой культуры.

И сегодня, и во все времена быть другом всегда значило стоять

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.