Соль и сахар - Ребекка Карвальо Страница 13

Теперь, когда его лицо не испачкано тортом, я понимаю, что он немного изменился. Светло-карие глаза у Молина обычно яркие и озорные, как будто его мозг постоянно ищет хороший ответ. Но теперь они остыли. Взгляд затвердел. В этих глазах сквозит всепоглощающая усталость, и она, кажется, не только физическая. Куда бы он ни ездил в последние несколько недель, похоже, это была не очень хорошая поездка.

Когда он убирает челку со лба – он серьезно нуждается в стрижке, – его взгляд возвращается ко мне. Я отвожу глаза, пока он не решил, что я на него пялюсь.

– Можно, я его решу? – спрашивает он учительницу.

– Ты хочешь решить уравнение? – Пиментель, похоже, приятно удивлена.

– Я пропустил несколько тестов, и мне действительно нужна дополнительная оценка. Можно мне его решить?

Он смотрит на нее щенячьими глазками. Остальные поддерживают его, умоляя ее позволить. Пиментель поправляет очки, и по ее лицу пробегает легкая тень тщеславия. Она, кажется, на секунду забывает о том, как нахально он ворвался в класс, и просто гордится собой: наконец-то она всех заинтересовала математикой.

– Ну… – она колеблется, но потом улыбается. – …давай.

Педро хватает маркер и пристраивается рядом со мной, чтобы начать работать.

– Но ты отправишься к директору, как только закончишь… – Голос Пиментель тонет в радостных возгласах друзей Педро.

Его рука так и порхает по доске, когда он решает строку за строкой. Он сообразителен, как и всегда. Даже Пиментель выглядит ослепленной. Это напоминает мне о всех тех случаях, когда она пыталась убедить его вступить в математический клуб. К счастью, он этого так и не сделал. Он знал, что я тоже буду там.

– Держу пари, я смогу закончить это раньше тебя, даже несмотря на то что пришел позже, – шепчет он мне.

Значит, он думает, что может бросить мне вызов?

– Давай.

Позади нас одноклассники начинают делать ставки, и наше соперничество возвращается, как будто оно никогда и не исчезало.

11

ПОНЕДЕЛЬНИК, 25 АПРЕЛЯ

Школа – наш с Педро способ продолжать вражду наших семей.

В дни тестов мы соревнуемся, кто наберет больше баллов. Во время занятий в спортзале мы всегда в разных командах. Даже во время обеда мы соревнуемся, кто первым встанет в очередь в кафетерии. Вечно соревнуемся. Вечно пытаемся доказать свою правоту.

Сегодняшнее поле битвы – белая доска.

– Ты точно знаешь, как устроить сцену… – бурчу я себе под нос.

Педро выдыхает.

– Я не собирался ничего говорить, но, говоря о сценах, не хочешь объяснить, зачем ты врезалась в меня тем вечером? – спрашивает он, наклоняясь, чтобы его было слышно сквозь все аплодисменты позади нас. От одного звука его голоса у меня по коже бегут мурашки.

– Ты имеешь в виду, когда я случайно с тобой столкнулась? – бросаю я на него многозначительный взгляд.

– Это действительно была случайность? – косится он на меня.

Меня бесит, что я чувствую на его одежде запах гуавовой глазури из пекарни его семьи, потому что мы стоим так близко, зажатые между одноклассниками и доской.

– Оставь меня в покое. – Я слегка толкаю его плечом, чтобы между нами было больше пространства, но в итоге выбиваю у него из рук маркер.

Наши одноклассники начинают обвинять меня в жульничестве.

– Клянусь, я не… – начинаю я, но Пиментель, глядя на меня, качает головой.

– Никаких драк, – предупреждает она.

Мои щеки вспыхивают от смущения. Отлично. Теперь даже Пиментель встала на сторону Педро.

Педро хватает другой маркер, бросая на меня убийственный взгляд из-под челки.

– Это тоже была случайность? – спрашивает он.

– Да.

– Тогда почему я не слышу извинений?

Он их не заслуживает. Но я знаю, что он просто использует это против меня, если я откажусь.

– Извини, – тихо говорю я, слова вырываются, как вырванные зубы. – И насчет торта – мне тоже жаль.

Педро усмехается.

– Нет, тебе не жаль.

Кровь в моих венах похожа на жидкий огонь.

– Я знаю, что такое ответственность, в отличие от тебя. Ты же отказываешься признать, что саботируешь мою семью. Я-то знаю, что твоя семья придумала эту ложь о крысах на кухне «Соли», чтобы украсть у нас свадебный заказ!

Педро выглядит так, как будто собирается возразить, но наши одноклассники позади нас шумят все громче. Теперь они болеют за Диего, который, кажется, наконец-то на правильном пути в решении уравнения. Он так счастлив, что делает драматический круг по классу, чтобы насладиться ажиотажем.

– Так вот почему ты в меня врезалась? – Он утверждает, а не спрашивает. – Я знал, что ты бываешь мелочной, но никогда не думал, что ты… не важно. – Он усмехается. – Мы не крали у вас клиентку. Она с нами контактировала. Ей тогда понадобился еще один поставщик тортов и пирожных. Мы просто выполнили свою работу.

– Но я видела, как ваши пекари загружали в фургон эмпадиньяс. Не отрицай!

– Знаешь что? У «Соли» нет патента на эмпадиньяс. Любая пекарня может…

Диего на радостях делает сальто и врезается в первый ряд парт. Позади нас поднимается большая суматоха по его спасению.

– У «Соли» и «Сахара» всегда был договор, и ты это знаешь, – говорю я. – Это такая черта Молина – наносить удар в спину, когда человек больше всего уязвим. Бабушка всегда говорила, не доверяй ни сковородкам с тонким дном, ни семье Молина…

Педро выглядит немного озадаченным. Я не знаю, слышал ли он это высказывание раньше, но, кажется, на этот раз я его достала.

Некоторое время он молчит, поднимает руку, чтобы продолжить решать свое уравнение, но выдыхает и поворачивается ко мне.

– Хочешь верь, хочешь нет, но это действительно была разовая ситуация. Клиентка заказала эмпадиньяс в «Сахаре», потому что в последнюю минуту не нашлось замены «Соли». Это не наша вина.

– Как удобно, – медленно произношу я. – В таком случае, возможно, мы начнем предлагать свадебные торты и нашим кейтеринг-клиентам!

– Время почти вышло! – объявляет позади нас Пиментель. – Диего, с тобой все в порядке?

– Вы считаете нас предателями, но знаешь, о чем я начинаю думать? – Педро понижает голос до сердитого шепота: – Я думаю, вы завидуете «Сахару». Сначала я подумал, что, когда я нес свадебный торт, тебя послала твоя мать. Но, кажется, месть – это больше по твоей части.

Его слова жалят.

Ненавижу самодовольное выражение его физиономии, когда он думает, что раскусил меня и мои гнусные планы уничтожить его семью.

Ненавижу, как он ухмыляется.

Все в нем ненавижу. Даже челку, которая постоянно падает ему на глаза.

– Как ты смеешь подвергать сомнению