Sillage - Андрей Сергеевич Прокопьев Страница 12

сильнее из-за нравоучений и недовольства. Вспомнил Майкла, который был верен ему, верил до последней секунды, а теперь он остался без работы, и его голова так же будет снесена. «Простит ли он меня?» Но столь ли важно это сейчас? Вспомнил еще неназванного сына. Смог бы он понять отца? Вспомнил Чарльза Бэннингтона. Пронзительные голубые глаза и едва уловимая улыбка разрывали душу Гадо на части. Разум затуманился и погряз в темноте.

20

В дверь постучали. Глэр не сразу проснулся. Поднял голову со стола, протер глаза рукой и отреагировал на очередной стук. Шаркающей походкой и тихим недовольным возмущением мужчина дошел до входной двери и открыл. Никого. Еще раз протерев глаза, огляделся вокруг, прислушался, пытаясь услышать шаги уходящего, но стояла полная тишина. Уже почти захлопнув дверь, заметил милый конверт цвета лайма. Гадо снова осмотрелся, но так никого не увидел. Наклонился, подобрал конверт. Красивым изящным почерком прочитал свое имя, обратного адресата указано не было. Быстрым шагом вернулся на кухню, устроился в любимое кресло и с нетерпением надорвал конверт. Внутри было письмо, написанное от руки.

«Здравствуйте, дорогой мистер Глэр! Я не надеюсь, что письмо попадает вам в руки, и уж тем более не надеюсь, что прочтете его. Но выразить чувства иначе не могу. Верно, вы думаете, что стану вас ругать, но вы ошибаетесь. Не стану лукавить, вы перешли грань моральности, что нельзя было переступать, но вы сделали смелый шаг и не прогадали. Признаться, я не смотрела ни одного вашего фильма и вообще холодна к подобному жанру искусства. Но присутствовать на закрытом показе вашего последнего фильма меня заставил беспрецедентный ажиотаж бульварной прессы, которой я порой грешу. И хочу сказать вам спасибо, дорогой мистер Глэр. Вы позволили мне проститься с дорогим сердцу человеком, который был так далеко от меня. Как вы смогли понять, я говорю о Чарльзе Бэннингтоне. Это было так давно, что даже мне кажется ложью. Будучи девчонкой, я влюбилась в него безоглядно, с замиранием сердца и надрывом в груди. Я ждала наших встреч, которых было так мало. Все жизненные обстоятельства складывались против нас, отчего крепче был наш порыв. Мы оба понимали, что должно произойти чудо, чтобы судьба благословила нас. Он уже был знаменит, а я уже была замужем. Наша последняя встреча была такой нелепой, когда я просила его бежать со мной. Но телешоу для него было важнее. Тогда я простилась с ним, но не простила его. Не простила не потому, что он оставил меня, не решившись на побег, нет. А потому, что не забыла его. Не смогла.

Увидев заголовки в газетах о последней роли Чарльза Бэннингтона в последнем фильме Гадо Глэра, я не поверила своим глазам. Прежние чувства нахлынули настолько, что восстанавливать сердце пришлось несколько дней. Признаться взрослой дочери о причинах ухудшения здоровья я не посмела. Я была в кинотеатре и, когда увидела его последний вздох, простилась с прошлым. Вы подарили мне прощение! А с ним простилась и я!

С бесконечной любовью. Искренне, Бэтти».

Гадо улыбнулся.