Комната одиночества - Александр Павлович Волков Страница 11

– Хабаби?

Я говорю:

– Чего?

– Тогда солянку?

– Не понял?

– Хинкали?

– Это как?

– Кучмачи есть, дорогой, выбирай, что хочешь!

Я помялся и говорю:

– Дай чего-нибудь, где мяса побольше!

Духанщик наливает кружку пива, потом выводит долго и усердно какую-то каракулину на грязном клочке бумаги и протягивает мне и при этом улыбается. Даже как-то неловко, вроде я первый раз вижу человека, а он мне улыбается как старому знакомому или даже другу.

– Иди, дорогой, в окошке подадут.

Я пошел к окошку, и действительно, толстая, почти необъятная баба в засаленном фартуке, из-под которого проглядывалось черное одеяние, только взглянула на клочок бумаги и тут же навалила мне целую тарелку пахучего, сдобренного различными специями, мяса, полила очень острой подливкой и еще пожелала приятного аппетита. Что ни говори, а в этом духане культ СТОЛА, да еще какой. После мяса пришлось выпить несколько кружек довольно паршивого пива, ибо стала донимать жажда, при том жажда неистребимая. Что поделать – местная, вызывающая жажду кухня.

Только я собрался выйти из духана, как меня подозвал к столу какой-то мужичок.

– Ты врач?

– Врач, – отвечаю я.

– Слушай, есть просьба, посмотри рецепт, что-то мне сомнительно, правильно выписали? А?

– Покажи.

Мужик достал рецепт и протянул мне. Я посмотрел. Был выписан стрептомицин, в правильной дозе и сроках введения.

– Все правильно, – говорю ему. – А что, не нравится?

– Да тут врачи, знаешь, я как-то всегда страхуюсь.

– А жизнь вообще как? Как местные? Нет конфликтов? Вы-то, кажется, русский?

– Да, я русский, а жизнь здесь отличная. Если есть среди грузин друзья, не пропадешь, помогут, поддержат, то, что нужно. Хочешь водки?

– Нет, – говорю мужику, – меня после мяса изжога мучает.

– Так нужно водки выпить, сразу пройдет.

– Серьезно, что ли? Ведь слизистая раздражена, а тут водка?

Мужик молча плеснул мне полстакана водки. Я выпил. Потом ничего облегчающего не почувствовал, но теплее стало.

– Знаешь, – начал я, – квартиру ищу, но город как пустой, ничего нет.

– О, дорогой, так я тебе помогу! Запиши адрес.

Я достал листок и записал.

– Запомни, хозяина зовут Важа, он тут на морзаводе бригадиром работает, скажи, от меня, от Семена, понял?

– Понял, – говорю, а сам думаю, что, наверное, очередной пролет, что-то очень легко за стаканом водки все получается.

Но поблагодарил Семена, дал телефон своего кабинета и ушел. Но, как ни странно, все получилось. Хозяином квартиры действительно оказался Важа, и действительно он работал бригадиром на заводе.

– Я от Семена, – говорю хозяину.

– Заходи, – и все, через пять минут сговорились: за шестьдесят рублей в месяц Важа сдавал мне комнату в его квартире, при условии, что его не будет в квартире с утра пятницы до вечера вторника. Хозяин в эти дни ездил к себе в селение, там у него дом, жена, дочка, которая была в отсидке у родителей по случаю отбывания мужем срочной службы. Я, конечно, согласился на такие условия. Перетащил барахлишко, пару дней приживался и уж потом, порядком искусанный комарами, отправился в свободные, честно выбитые мной дни, работать в госпиталь.

В госпитале хорошо, все знакомо, привычные запахи, привычные сцены, знакомые инструменты, родные белые халаты – в общем, «своя атмосфера». Пусть госпиталь небольшой, всего на сто коек, но в нем есть все, что нужно, а самое главное – это операционная. Ведь я в «системе» не вылазил из дежурств, оперировал с самим Фаркграфом, не с кем-нибудь, помню, как в первый раз у меня тряслись руки, когда я ассистировал ему во время операции мастэктомии по Урбану-Холину. Оголили подключичную вену, и стало как-то не по себе. Огромная темная вена и, кажется, такая тонкая, ткни пальцем – и кровь вырвется струей, забрызгает лицо, а у Фаркграфа очки, и протирать нельзя. Странное чувство, будто стоишь у ворот жизни…

Понятно, что я пошел, представился начальнику госпиталя, моложавому подполковнику с черными, как смоль, волосами и попросился работать на хирургии. Начальник меня направил в ординаторскую хирургии. А в ординаторской, это всегда так, никого не было, только по коридору шлялись сестры. Я по опыту знал, что нужно подружиться с медсестрами, они все знают, всем владеют, да и среди них есть подружки что надо. Остановил первую попавшуюся и говорю:

– Кто тут у вас ведущий хирург?

– Начальник отделения?

– Нет, ведущий, ну, как это сказать, лидер.

– Ну, понятно, вы спрашиваете про начальника отделения, так Виктор Петрович, он сегодня не будет дежурить.

«Чтоб эта дура провалилась, – подумал я, – не понимает, что ли, о чем я ее спрашиваю».

– А кто сегодня дежурит?

– Старший ординатор Дымов.

– Я где его найти?

– Он сказал, что будет к вечеру.

И ушла, дура, два слова связать не может.

Пошел я в приемное отделение, смотрю, под стеклом у дежурной сестры лежат номера телефонов водоплавающих врачей, ну, тех, кто на кораблях служит, и записочки типа: «Если привезут кого-нибудь на операцию, то позвонить…» и далее телефон и фамилия. «Конкуренты!» – сразу понял я. Пока сестра ползала по процедурному кабинету, я тихонечко эти записочки вынул из-под стекла и ушел в город. На дежурство, главное, придти первому и успеть первому же, подмыться и стать за операционный стол, а там пусть ищут, кто записочку уничтожил.

Пошлялся я по городу, выпил кофе у старой то ли церкви, то ли мечети, и пошел спать к себе, то есть, к Важе на квартиру. Прихожу, а время хоть и рабочее, но Важа дома. Сидит, пригорюнился.

– Что, – говорю, – случилось, Важа?

Важа поднял голову, я сразу понял, пьян хозяин.

– Эх, – начал Важа, – получили металла на три ракеты на подводных крыльях, две построили, а на третью железа уже нет.

– А где оно, куда делось?

– На шабашку пошло.

– А как списывать будете?

– На ржавчину, – отозвался Важа и опять опустил голову.

Я повертелся немного и опять подхожу к хозяину, спрашиваю:

– Чего все-таки такой грустный?

Важа опять поднял голову и молвит:

– День сегодня плохой, шабашки мало, только пятьдесят рублей.

– А сколько лист этого металла стоит, что вы получаете на эти самые ракеты?

– Пятьдесят рублей.

– И что, тебе мало, ведь лист толкнул налево?

– Мало! Надо много листов.

И как люди не боятся? В городе идешь среди частных домов, так кажется, что идешь среди железнограда – все крыши и стены домов обшиты листовым железом. Но это их дело. Милиция должна хищениями заниматься, а не молодые офицеры.

Лег я спать, а когда проснулся, уже вечерело, и Важи дома не было. Ну и слава Богу, у Важи не было передних