Соль и сахар - Ребекка Карвальо Страница 10

– Если у вас за это время возникнут вопросы, не стесняйтесь позвонить или написать мне по электронной почте, – говорит он, не обращая внимания на мой тон.

Быстро кивнув маме, он уходит так же тихо, как и вошел, как волк, которым он и является; колокольчики над дверью едва издают звук.

Мама убирает руку с моего плеча и выдыхает.

– Иди одевайся.

– Зачем? Мы куда-нибудь идем?

– Так и есть. Донья Сельма пригласила тебя навестить ее в «Голосах».

«Голоса» – это некоммерческий общественный центр, которым руководит донья Сельма, в нем бесплатно обучают детей и подростков многим внешкольным программам. У них даже есть бесплатный детский сад, и мы с бабушкой каждые выходные приходили туда волонтерами. Но с тех пор как бабушка заболела, я не приходила. Мама начинает говорить, как важно, чтобы мы вернулись к нашим старым привычкам, но я слушаю вполуха, потому что через окно вижу, как парень из «Сделок» переходит улицу, направляясь к «Сахару».

Я с бьющимся сердцем подбегаю к витрине и вскарабкиваюсь на нее.

Молина не подписывали письмо бойкота, и мне всегда было интересно, ведут ли они бизнес со «Сделками». Зная, насколько они ужасны, вероломны и эгоистичны, держу пари, что так оно и есть.

– Он и Молина собирается сделать предложение? – спрашиваю я маму.

Стекло от моего дыхания запотевает как раз в тот момент, когда он входит в «Сахар».

Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на маму, я замечаю, что она взяла его визитную карточку и изучает ее. Мое тело пронзает внезапная волна страха, как будто сама карточка может причинить ей боль.

– Мама!

Она испуганно роняет визитку.

– Иди одевайся!

Но прежде чем я успеваю пошевелиться, прямо перед «Сахаром» возникает переполох. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как юрист «Сделок» выбегает из пекарни, а сеу Ромарио кричит с порога, чтобы он убирался. Донья Эулалия и Педро изо всех сил пытаются удержать сеу Ромарио, который явно собрался гнать мужчину через всю улицу.

– Ларисса, не заставляй донью Сельму ждать. – Мама щелкает пальцами, чтобы заставить меня сосредоточиться. – Твоя бабушка не хотела бы подводить «Голоса».

– Ты хочешь, чтобы я пошла в «Голоса»? Сейчас?

Должно быть, она замечает панику в моих глазах, потому что ее лицо немного смягчается.

– Они не могут заставить меня продать «Соль». Понимаешь? Я не собираюсь продавать «Соль».

– Я знаю, но что, если он вернется? Я должна быть здесь, чтобы защитить «Соль». – От страха мои мысли кружатся в каком-то вихре. – Я думаю, что должна начать помогать тебе. Он, наверное, считает, что ты совсем одна. Но с этого момента я поддерживаю тебя. «Соль» – это и мое дело.

Я хватаю тряпку для мытья посуды, чтобы начать вытирать столы, но мама вырывает ее у меня.

– «Соль» не для тебя! – Мама повышает голос. – Это не твое дело.

– Но…

– Мы с твоей бабушкой усердно трудились, чтобы тебе не пришлось работать в «Соли». Школа – вот твое дело. В этом году у тебя вступительные экзамены, а я что-то не вижу, чтобы ты прилежно училась. Может быть, тебе наплевать на мои жертвы, но неужели ты не считаешься с жертвами своей бабушки?! Она всю жизнь боролась, чтобы обеспечить тебе то, чего у нее самой не было! Лучшее будущее! Как ты сможешь стать первой Рамирес, поступившей в университет, если не проявляешь самоотверженности?

Я чувствую, как подступают слезы, но делаю глубокий вдох, чтобы их сдержать.

– Мне не все равно, – тихим голосом возражаю я, чтобы еще больше не расстраивать маму. – Я буду больше учиться. Начну прямо сейчас.

– Нет, ступай в «Голоса». – Мама трет переносицу, как будто пытается унять головную боль. – Донья Сельма ждет. Будешь заниматься, когда вернешься домой.

– Хорошо, – сдаюсь я, проходя мимо мамы к лестнице.

– Лари, подожди.

Я останавливаюсь на нижних ступеньках.

Она вздыхает.

– Я не хотела на тебя кричать.

– Я знаю. – Я пытаюсь улыбнуться, чтобы успокоить ее сердце.

Никто из нас не знает, как жить без бабушки, но нам придется найти способ стать сильнее, особенно сейчас, когда «Сделки-Сделки» рыщут у нашего порога.

9

СУББОТА, 23 АПРЕЛЯ

Обычно улицы были бы полны туристов, которые приезжали сюда прямо из аэропорта в Ресифи[28]. Я выросла, наблюдая, как они направляют свои камеры на все, от свернувшихся калачиком сонных ленивых кошек на пороге boteco[29] до воздушных змеев в небе.

Но единственные туристы, которых я вижу по пути к автобусной остановке, – это две женщины, которые задержались у ателье, делая селфи перед висящими зонтиками для фрево[30]. И это примерно все.

У меня в груди возникает неприятное чувство, я беспокоюсь, что «Сделки-Сделки» снова что-то замышляют. В Олинде приближаются праздничные мероприятия. Праздники в честь святого Иоанна на северо-востоке проходят с размахом, начинаются с мая и продолжаются до июля. Что, если супермаркет организует свое мероприятие и перетянет торговлю на себя? Достаточно ли бойкота, чтобы обеспечить нам безопасность? Мои соседи отказались покупать в «Сделках», но как насчет ту- ристов?

Мы полагаемся на туристов, чтобы стимулировать местную экономику. Это твердят даже маленькие дети в округе, прежде чем узнают, что означает слово «экономика». Но непохоже, чтобы туристы вообще знали о нашем затруднительном положении. А если узнают… Будет ли это что-нибудь для них значить? Поддержат ли они нас?

Я иду по улице, и мне хочется плакать оттого, что я замечаю все, что не хотела видеть в прошлом году, когда здоровье бабушки начало ухудшаться.

Пустых витрин становится все больше и больше. Оставшиеся магазинчики, в большинстве из которых торгуют кружевами и кожаными сандалиями, кажутся заброшенными, их двери и окна широко распахнуты, как будто они пытаются привлечь новых покупателей и туристов так же, как в душные дни приглашают внутрь прохладный морской бриз.

Тем временем появились новые предприятия. Помодней. Пришлые люди захватывают в районе заведения, которые когда-то принадлежали бабушкиным друзьям. Лавка старого флориста теперь превратилась в магазин по продаже дизайнерских солнцезащитных очков.

Солнцезащитных очков!

Все вокруг так быстро меняется. Слишком быстро. Это заставляет меня чувствовать себя беспомощной, как будто я подвожу бабушку.

Она выросла в этом районе. Знала его как свои пять пальцев. И все же во время наших прогулок она всякий раз останавливалась у церкви и смотрела на простирающийся до горизонта сине-зеленый Атлантический океан, как будто любовалась открывшимся видом впервые. Как будто она была туристкой, указывающей на каждую деталь, которая привлекла ее внимание, на каждую мелочь,