Разные годы жизни - Ингрида Николаевна Соколова Страница 33

— Да ведь я в этой работе ничего не смыслю! — убеждала Илиана.

— Ну, нет, — возразила старая управляющая. — Кое-какое представление у вас уже есть, высшее образование — тоже, сил хватает. Чего же вам еще?

Да, что еще было ей нужно? Оседлая жизнь, о которой мечталось в экспедициях, вроде бы стала уже приедаться. Но идти работать управдомшей? Нет, это было что-то не то. Она сказала Игнату, что надо бы подыскать что-нибудь подходящее: в Риге были и геологические учреждения. А к этому делу она успела привязаться за пятнадцать лет пеших блужданий и верховых поездок по тундре всей душой, потому что после окончания ленинградского института именно Север был местом ее работы, да и жизни тоже. Она прожила эти долгие пятнадцать лет среди скупой, однообразной природы и в более чем скромных бытовых условиях. Собственно, ей никогда и в голову не приходило, что что-то надо выдержать. Разговор с Игнатом дал толчок до времени копившимся где-то в глубине души решениям...

Домоуправление находилось буквально в двух сотнях метров от ее дома. В конце концов Илиана позволила уговорить себя: в самом деле, не глупее же она той женщины, что уговаривала ее перенять управдомовский портфель. И в исполкоме с ее кандидатурой все были согласны.

Тридцать первое декабря выпало на пятницу. Часть работников домоуправления успела потихоньку исчезнуть еще днем, у некоторых были дела. Вот так оказалось, что идти на приемку, кроме нее, некому: Илиана отпустила даже инженера. Да и как станешь удерживать человека, у которого множество семейных хлопот, которого ждут не дождутся дома? Слишком поздно Илиана спохватилась, что не сможет совсем одна участвовать в работе комиссии, ведь она еще плохо разбирается в строительных делах. Безмолвно ходить вслед за строителями? Тогда лучше уж вообще не являться. Но через короткое время домоуправление примет дом на свой баланс, и окажется, что она ничего не знает. И кто только придумал сдавать дом в эксплуатацию за несколько часов до Нового года? Если бы еще, допустим, была возможность вручить ключи будущим жильцам, чтобы они успели встретить наступающий год в новых квартирах, можно было бы понять. А так...

Илиана уже собиралась уйти, и уборщица позвякивала ключами, когда в контору вошел человек, рослый, светловолосый, голубоглазый, с доброжелательной улыбкой. Поздоровался и повернул в сторону комнаты техников.

— Заперто, милый, уже заперто, — остановила его уборщица. — Праздник скоро.

Илиана запомнила этого человека еще по первому дню работы в домоуправлении: она тогда собрала всех работников, чтобы познакомиться с ними. Серьезного разговора в тот раз не получилось, и она решила в ближайшем будущем внимательно выслушать каждого в отдельности, чтобы выяснить, нет ли у них претензий или предложений. А этот рослый мужчина, выглядевший рядом с маленькой Илианой настоящим гигантом, был сантехником. Как, бишь, его фамилия? Фрейденфельд, Фрейнберг, Фрей... Фрей...

— Товарищ Фрей... — движимая неожиданной мыслью, повернулась Илиана к вошедшему.

— Фрейнат. Арвид Фрейнат.

— У меня к вам просьба. Помогите. Дело, конечно, совершенно добровольное...

Он молчал, в упор глядя на Илиану голубыми глазами.

— Не можете ли вы сходить со мною на приемку дома? Я... понимаете ли... я еще чувствую себя слишком беспомощной в таких вопросах.

Он улыбнулся — тепло, сердечно. Но голос прозвучал сухо:

— Понимаю. Старый номер. Последний день года, и надо сдать хоть в половине двенадцатого ночи, но только обязательно в этом году.

— К Новому году мы домой поспеем, — успокаивающе сказала Илиана.

— Ладно. Все равно.

На улице валил мокрый снег. Обвешанные свертками люди с белыми мохнатыми бровями, щурясь, рысцой спешили кто куда: домой, в гости, на бал.

Илиана и Арвид шли на объект. Шли молча. Да говорить и нельзя было. Открой лишь рот, и его сразу залепит комком снега. Она молчала еще и потому, что одновременно чувствовала себя и виноватой, и бессильной, а он лишь бросал временами внимательный взгляд на свою начальницу. Светлые волосы его, покрывшиеся снегом, напоминали белую мохнатую индийскую чалму, зато модная мохеровая шапочка Илианы стала похожа на жалкого, вымокшего котенка.

Снаружи новостройка выглядела внушительно: широкие окна, лоджии, на красном кирпичном фасаде — белые декоративные полосы. Красивые входные двери.

«Приятно будет жить людям», — решила Илиана и ускорила шаг. Похоже было, что они все же опоздали, так как ни у одного из четырех подъездов никого не было видно. Она заспешила — и сразу же, обо что-то споткнувшись, свалилась в мягкий снег.

— Строительный мусор не убрали, — проворчал Арвид. — И, надо полагать, вывезут его не скоро.

Он нагнулся, взял Илиану за руки и поставил на ноги, как маленького ребенка.

— Господи, какая же вы легонькая!

Голоса комиссии слышались где-то на третьем или четвертом этаже.

— Поднимемся на лифте — предложила Илиана. Она вообще любила кататься на чем угодно, летать, а в этот миг почему-то захотелось еще и постоять в тесной кабине рядом с Арвидом. Однако лифт в этом подъезде не работал.

— Почему? — спросила она наивно.

Арвид не ответил, у него вырвалось лишь: «Начинается!..»

Члены комиссии выглядели сердитыми и усталыми. Только двое из них, подвижные, раскрасневшиеся, обросшие густой щетиной, говорили громко, как люди, уверенные в своей правоте. Они чуть ли не волокли остальных из комнаты в комнату.

— Здесь, как видите, первосортный линолеум, двухцветный, такой редко когда удается получить, — пояснял один, а второй подхватывал:

— Экспериментальные обои жильцам наверняка понравятся. А если в семье маленькие дети, лучшего и желать нечего. Протрешь мокрой тряпкой — и снова все блестит.

Илиана вместе с остальными то опускала глаза к полу, то переводила взгляд на стены.

Наклонившись к самому ее уху, Арвид прошептал:

— А под линолеумом остался мусор. Чувствуете, какой неровный пол?

Илиана щекой ощутила горячее дыхание, и даже почудилось тепло его губ, и, может быть, поэтому смысл слов не дошел до нее, словно растворился.

А он шептал дальше: «Глядите, над окном, видите, — их первоклассные обои уже отстают!»

На этот раз его слова затронули сознание. Действительно, над широким оконным проемом что-то было не так. Кроме того, из окна дул самый настоящий ветер, и она приблизилась, чтобы проверить, плотно ли