Последний день Страны Камыша - Patrik Страница 7

— Я… знаю… но если я не пойду на это, то просто умру, не сумев никого защитить. — Обречённо вымолвила девушка, взвалившая на себя груз ответственности за чужие жизни.

— Что ж… я дам тебе часть моей силы прямо сейчас, надеюсь ты не пожалеешь.

В тот же миг, кровь, затопившая пол, начала стремительно прибывать. Буквально за несколько секунд её уровень достиг колен принцессы, а сама она, схватившись за голову, отступила на несколько шагов, едва не упав.

В голове проносилось множество образов, заставляя рассудок трещать по швам. Бескрайние трущобы мира мертвых, голод, воровство… Чуждые воспоминания словно гвозди под ударами тяжёлого молота безжалостно вбивались прямо в её суть. Яростные сражения, жестокие убийства, наслаждение битвой. Бесконечное колесо насилия, мчащее сквозь время, с каждым оборотом перемалывая все больше судеб. Боль, страдания, смерть… Образы заполнили сознание, погружая в пучину кровавого океана и сминая волю. Смерть, смерть, смерть… Повсюду лишь смерть. Калейдоскоп мёртвых лиц, зовущих за собой…

Крики агонии миллионов душ смешались с её собственными. А кошмар все длился и длился, невзирая на слезы и мольбы прекратить. И вот, когда она уже не могла противостоять натиску, когда сами её душа и разум начали трескаться, грозя разрушиться в любую секунду, сквозь звон клинков и крики умирающих пробился голос Ячиру:

— Этого должно быть достаточно…

Не удержавшись на ногах, молодая преемница силы и навыков первой Кенпачи упала прямо в алую жидкость. Едва не захлебнувшись, она кое как вынырнула и неуверенно, опираясь соскальзывающими руками о колени, поднялась, сверкнув на собеседницу неожиданно острым взглядом.

— А чего ты ожидала? — Поинтересовалась синигами, распознав собственный жест, выражающий немой упрёк, после чего продолжила: — Я и так постаралась смягчить все настолько, насколько вообще возможно в нынешних обстоятельствах.

— И я благодарна. — поднявшись в полный рост, а затем поклонившись, хриплым голосом поблагодарила пока ещё Аой.

Уже сейчас она отчётливо ощущала, насколько плотнее и мощнее стала её чакра. Что же касается знаний и навыков, их ещё предстояло проверить на практике. Но даже так, по сравнению с тем, что было, она чувствовала себя почти всемогущей.

— Главное не зазнавайся девочка, — напутствовала её Ячиру, после чего взмахнула рукавом и вытолкнула Аой из внутреннего мира, послав ей вдогонку едва различимое эхо: — и не умирай глупой смертью… от рук слабаков…

Открыв глаза, принцесса поднялась на ноги и, вложив меч в ножны, поспешила на выход.

Расположившись на энгаве, прямо напротив главного входа в поместье, откуда открывался отличный вид на запорошённый снегом двор, принцесса могла наблюдать за постепенно прибывающими во двор вооружёнными людьми.

Это были верные её дому самураи и их личные слуги. Облачённые в разномастное защитное снаряжение, собранное из разных частей старинных доспехов и просто плотной многослойной одежды, они представляли собой не самое впечатляющее зрелище, но выбирать не приходилось.

Так как собственного клана ниндзя на острове никогда не было, безопасность страны всегда обеспечивали семь вассальных самурайских домов и отряды ронинов-наёмников, набираемые на время феодальных конфликтов. В нынешней же ситуации о наёмниках не могло быть и речи — обнищавшему княжеству попросту было не на что их нанять, а потому, придётся полагаться лишь на эту горстку воинов и крестьянское ополчение.

Разумеется, говоря об ополчении, пускать крестьян на убой против профессиональных убийц, принцессе совершенно не хотелось. Их напрасные жертвы мало чем помогут, но почти наверняка лишат эту землю всякого будущего. Если бы пару дней назад её спросили, как с ними поступить, она бы предпочла, чтобы эти вооружённые вилами да острогами мужики, которые прямо сейчас также собираются у стен поместья, спрятали свои семьи и нехитрый скарб, в тростниковых зарослях и переждали нападение.

Однако, с недавних пор такие наивные мысли не были способны поколебать её решимость. Спрятаться и переждать? В этом был бы смысл если бы им предстояло нападение пиратов, или единичный налёт шиноби, но никак не полноценное вторжение соседей предателей, заранее записавших весь остров в свои трофеи.

Печально вздохнув и подняв глаза к затянутому тучами небу, снег с которого уже не валил так интенсивно, Аой, отбросив лишние эмоции, решила пока есть время разобраться с доставшимся ей наследием. В разуме тут же всплыла неизвестная ранее техника, или скорее мантра, призванная упорядочить сознание. В очередной раз погрузившись в медитацию, пусть и не такую глубокую, она постаралась уложить в голове все те образы и знания, полученные от мимолётного контакта с памятью древней богини смерти.

В первую очередь её интересовали техники меча, а также навыки командования и тактики, именно то, что пригодится уже очень скоро. Конечно, глупо было бы предполагать, что она тотчас станет в этом непревзойдённым мастером, но утренняя тренировка наглядно показала, что, когда дело касается умений из прошлой жизни, ей даже не обязательно осознанно контролировать каждое действие, чтобы идеально воплотить то, что раньше считалось ею невозможным.

Спустя час, который молодая госпожа провела в медитации, разгоняя чакру по каналам и укладывая в голове полученные воспоминания, во дворе собрались все четыре десятка самураев, оставшихся на острове. Большинство из них были либо стариками, либо совсем ещё юнцами, лишь недавно взявшими в руки оружие. А всё потому, что почти всех взрослых мужчин отец забрал с собой в качестве охраны.

Воины тихо переговаривались и обсуждали причины боевой тревоги. В то же время за их спинами месили снег и грязь ещё человек двести навостривших уши ополченцев.

Поднявшись на ноги, принцесса обратилась к прибывшим бойцам:

— Воины! Защитники! Сегодня прибыл гонец с сообщением от нашего Даймё… моего дорогого отца… В этом письме, — сглотнув вновь подступающую слёзную горечь, продемонстрировала собравшимся развёрнутый свиток принцесса, — оглашена его последняя воля.

По рядам самураев и ополченцев прошли шепотки. Глаза пожилых ветеранов зажглись гневным пониманием и обречённой решимостью. Гибель господина означала также смерть всех отправившихся с ним воинов и сулила обернуться фатальной катастрофой для их семей. В то же время молодые бойцы, которым более опытные поспешили объяснить значение слов госпожи, еле сдерживались от воинственных выкриков.

Принцесса взирала на пылающее эмоциями скопление людей с высоты веранды и, пропуская сквозь себя их чувства, собиралась с силами, чтобы продолжить болезненно рвущую сердце речь.

Но не успела она вновь открыть рта, как из неожиданно притихшей толпы воинов выступил пожилой самурай и обратился к ней скрипучим, но все ещё сильным голосом:

— Молодая госпожа, примите наши глубочайшие соболезнования вашей утрате. Гибель господина Кеншина тяжёлый удар по всем нам. — Согнув спину в уважительном поклоне, он продолжил. — Не сочтите за дерзость,