Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович Страница 24

После того, как дивизион правильно навёл орудия на цель и была исправлена кодировка, я развернулся и ушёл в первый дивизион. Здесь только что закончился обед и, вытирая на ходу масляные губы, ко мне подошёл командир первого дивизиона и доложил о проделанной работе. Видно было, что работа шла успешно, сделано достаточно много. Семёнов предложил мне тоже пообедать, но я отказался. Из палатки вышел командир второго дивизиона, которого взмахом руки тоже подозвал к себе. Глаза у обоих подозрительно поблёскивали и они старались не дышать в мою сторону. Как минимум, бутылочку за обедом они уговорили.

– Семёнов, в какую цель у тебя наведён дивизион?

– В цель № 11. В ту, которую вы дали вчера вечером, когда первый батальон с боевиками бился. – Я только вздохнул, ругаться уже не было желания и сил: – Карту свою принесите, товарищ подполковник.

Я молчал, молчали и офицеры. Развернули, принесённую карту. Как и предполагал, на карте был нанесён только маршрут марша от Прохладного до района сосредоточения.

– Константин Иванович, это что – карта командира дивизиона, закончившего академию? Мне,

что ли вас учить? Вот, посмотрите на мою карту и сравните со своей, – я развернул карту, испещрённую условными обозначениями и знаками, а потом стал выговаривать насупившемуся офицеру, – где, Константин Иванович, на карте огневые позиции батарей? Где передний край наших войск? Где наблюдательные пункты батарей в ротах первого батальона? Где ваш наблюдательный пункт? Вы что на Чебаркульский полигон приехали? Где кодировка «Зоопарк»? Вы же вчера мне чётко доложили, что по ней в цель навели. Вы что творите, товарищи командиры дивизионов? Воспринимайте, как хотите мои слова, но если сейчас открыть огонь по вашим данным, то завтра вы все будете сидеть в следственном изоляторе города Моздок и давать объяснения прокурору. И ты, и ты, – я ткнул в обоих пальцем, – у тебя, Владимир Александрович, дивизион наведён по командному пункту третьего батальона, а не в цель номер 12. Правда, благодаря моему вмешательству всё исправлено, а так бы и ваши начальники штабов, тоже бы сели вместе с вами.

Семёнов нахмурил свои густые брови и с надрывом закричал: – В чём вы нас обвиняете? Кодировки ни у кого не было, и никто до нас её не доводил. Причём тут я? Да, я и сейчас вам докладываю, что дивизион наведён в ту цель, какую вы давали, а НП сейчас развернём в батальоне.

– Товарищ подполковник, вы хотя бы интересовались у своего соседа как он рулит у себя в дивизионе, – я немного помолчал, усиливая паузой эффект от слов, – во втором дивизионе, хоть неправильно, но кодировка была нанесена ещё два дня тому назад. И надо ходить и больше интересоваться чем полк живёт, или хотя бы начальника штаба посылать на совещание. Вы вчера в присутствии свидетелей, по радиостанции обманули не только меня, но и командира полка, доложив, что готовы к открытию огня. Хорошо, что его не пришлось открывать. Короче, вечером на совещании доложите, что недостатки устранены и куда наведён в данный момент дивизион. Вас, товарищ Чикин, это тоже касается и идите к себе на дивизион и работайте там, вместо того чтобы водочку спокойно попивать. Рано ещё расслабляться.

Не желая слушать больше оправданий от них, развернулся и пошел на позиции противотанковой батареи. Перед обедом приходил командир ПТБ и «плакался» мне, что его машины стоят в двухстах метрах от зелёнки и их запросто можно расстрелять из гранатомётов. Но то что я увидел наяву, повергло меня в шок. Действительно, батарея как на параде стояла открыто в 200 метрах от зелёнки и никто даже не пытался окапывать противотанковые установки, но зато все они были старательно обложены в качестве маскировки до самого верха соломой. Солдаты батареи занимались чем хотели. Хотя рядом с ними мотострелковый взвод, приданный для охраны позиций артиллерии, старательно копал окопы в полный профиль, и работы у них двигались к завершению.

С руганью я ринулся к противотанковым установкам первого взвода. Кроме матов у меня слов уже никаких не было: – Ёб…, ёб твою м….ь! Кто вам поставил такую еба… ю задачу? Кто такой умный?

– Командир взвода, а ему, наверно, командир батареи, – озадаченно ответил солдат.

– Солдат, ну подумай своей бестолковой головой, ведь первая же трассирующая пуля и машина твоя сгорит. – Солдат стоял и молчал. Да, что с него спрашивать, надо драть офицеров, – где командир взвода? – Солдат подавленно мотнул головой в сторону двух КАМАЗов, тоже стоявших открыто.

В тени автомобилей, удобно расположившись на матрасах, сидели взводники и занимались банальной «болтологией». Резкой, как удар хлыста, командой поднял их на ноги и высказал всё, что о них думал и о их командире батарее. Хотя, конечно, с моей стороны это было неправильно, ругать в их присутствие комбата, но я уже не мог сдерживаться. Да его, кстати, и не было, он утащил одну из противотанковых установок на ремонт в ремонтную роту. Резко высказал всё, что думал командиру первого взвода ст. л-ту Богданову о его бестолково-преступном решение обложить установки соломой. Наконец выдохся и замолчал.

– Вы же сами, товарищ подполковник, командиру батареи приказали стать на это место, а сейчас нас ругаете. – Обиженно заявил командир второго взвода ст. л-т Мошкин, остальные с оскорблённым видом молчали.

Устало вздохнув, я начал им объяснять «АЗЫ»: – Во-первых: я указал вашему командиру батареи не это конкретное место, а район развёртывания батареи. Есть ведь элементарная разница, товарищи офицеры, между понятием конкретного места и района развёртывания батареи? Идём дальше. Во-вторых: прибыв на место, командир батареи, определившись на местности, в конкретном случае, не становится здесь на целые сутки мишенью для боевиков, а оттягивается от этого места за гребень холма, ещё на двести метров. Вы же видите, что до огневых позиций дивизионов, в этом случае ещё будет двести пятьдесят метров. В-третьих: отдаёт приказ на инженерное оборудование огневых позиций, и закопаться так чтобы в сторону зелёнки смотрели лишь визиры, пусковые установки и пулемётные башни БРДМ-2. Понятно вам, товарищи офицеры? – Командиры взводов одновременно мотнули головой. – Так чего вы это не делаете, если понятно? Вы поглядите на пехоту, они же закапываются. И ими же командует такой же офицер, как и вы. Так что, как говорил один «известный» коммунист – За работу товарищи. – Я засмеялся – Слушайте, пионеры, что вам говорит ваш начальник артиллерии, который отмотал первую войну командиром противотанковой