Однажды на Украине - Сергей Николаевич Прокопьев Страница 11

Они распрощались с доктором, сели в машину.

– Интересная бабуля, – Мамай повернул ключ зажигания.

– Похоже, не ради того, чтобы утренним воздухом подышать прогуливалась по набережной, – сказал Игрок, – вдоль линии наших окопов.

– Сыну, может, хотела помахать рукой через реку, он не заметил мамы и жахнул из миномёта…

– Явно высматривала наши позиции и скидывала координаты тому же сынку, – усмехнулся Мамай, – и самой чуть не досталось.

– Жаль, не спросили адрес, на чаёк не мешало бы заглянуть…

– Она бы ответила: военная тайна, – живо отреагировал Игрок. – И в телефон не заглянули, фотографии не посмотрели, мы с ней как с бабушкой родной…

В этот момент раздался характерный свист, начался обстрел. Стало не до бабули с «военной тайной»…

Эвакуация

Было и такое: ушлые информаторы-наводчики ухитрялись получать деньги с обеих сторон, не гнушались. Такой деятель украинскому адресату сбрасывал координаты, подставляя под удар тот или иной объект, и нашим сообщал – куда будет целиться арта ВСУ. Что называется, никаких приоритетов, разделений воюющих сторон на ваши, наши, правые, неправые. Подход сугубо деловой, коммерческий – война войной, а гешефт, приработок или как ещё назвать (бизнесом язык не поворачивается) своим чередом. Возможно, в тот раз сработал именно такой предприимчивый гражданин Украины. Поступила информация в наше спецподразделение – готовится налёт на детский садик, срочно эвакуировать. Прыгнули парни в автобус. Получилось сверхудачно. Воспитателей вовремя предупредили, те успели оповестить кого-то из родителей, они примчались, забрали своих чад, оставшихся бойцы погрузили в автобус, увезли. Получасом позже – на одну беду в списке жертв горожан было бы больше. Точными попаданиями здание детского садика сровняли с землёй. На счастье – ни души в нём не осталось, даже хомяков и попугайчиков сердобольные дети забрали с собой. Про онкоцентр уже говорилось. Шесть этажей. Три нижних – онкобольные, верхние – пациенты с расстроенной психикой. Также прыгнули бойцы по команде в машину, были на подъезде, когда впереди за домами зазвучали взрывы. Приехали к развалинам. В воздухе висела пыль, раздавались крики из-под завалов.

Несколько раз им ставилась задача эвакуации детей на отдых, сопровождение автобусов до российской границы. К таким целям ВСУ относились с особым трепетом, снарядов не жалели, всё тот же лозунг: держать мирняк в напряжении. Вдвойне хорошо – на головы детям упадут бомбы, значит, больнее насолим русне – что за вояки, которые детей не могут защитить! Хотите выглядеть добренькими в глазах мирных граждан, мы вам благостную картину окропим кровавеньким…

В тот раз подъехали к мосту, а там места живого нет от прилётов, в дырах полотно, садись на край дыры, ноги опускай и наблюдай за течением реки. Автобус метров двадцать по мосту проехал и всё – дальше хода нет. Охрана моста подгоняет: быстрее пробегайте, в каждый момент может начаться обстрел. Бойцы начали хватать детей на руки и бегом на другую сторону.

– Страшно не столько за себя, – вспоминал ту операцию Игрок, – как за ношу. Мост давно пристрелян, начнут бомбить, наделают беды. А детям весело, смеются, заливаются, верещат, дядьки их таскают.

Боец двух-трёх малышей в охапку сгребёт, одного, что постарше, за руку и бежит, что есть мочи. Погода не для таких стартов, жара, весь в броне, с оружием, пот градом. И жутко на сердце, того и жди – засвистит в небе. При вездесущности и глазастости наводчиков информация, что идёт колонна с детьми, обязательно ушла вэсэушникам…

– Я килограмма на три похудел после тех забегов с детьми, – рассказывал Игрок, – и каждый из нас. С детьми ехали воспитатели. Одна, лет тридцати, на каблуках. Брючки, кофточка и туфли белые дырчатые на каблуках. Спрашиваю: «Проще обуви не нашлось?» Она: «Я же с детьми, мне надо выглядеть». «Не то, – говорю, – место и время вы, однако, выбрали». Как ещё каблуки не поломала. Четыре автобуса детей плюс их личные вещи переправили на другой берег. Поехали, нам через полчаса звонят: вы мост проскочили? Короче, начали бабашить по нему. Радовались, как пацаны, – успели перевезти детей.

Через месяц обратно эту же группу детей сопровождали, на границе приняли, но повезли другим маршрутом, не через дырявый мост.

Ребятишки счастливые, в Крыму отдохнули, без стрельбы, бомбёжек жили. Снова на пути речка, на этот неширокая, и понтонный мост военные навели. Но по мосту с людьми ехать запрещено. Опять на себе детей перебазировать с одного берега на другой.

– Они, конечно, помнили тот цирк с конями, где мы вместо лошадей, – со смехом вспоминал Игрок, – перевозили их по мосту в сторону России. Малявка одна услышала, как военные запретили автобусам проезжать с детьми через мост, спрашивает меня:

– Дяденька, мы опять верхом на вас будем переправляться?

– Не, – говорю, – хватит вам кататься, меняемся местами, вы нас повезёте.

– Мы маленькие…

У моста военные объяснили: ПВО предупреждает о налётах из ракетниц, одна красная – возникла ракетная опасность, две красные – ракеты идут на переправу. В колонне было четыре автобуса. Детей из трёх переправили, и тут в небо взмыла красная ракета, за ней вторая. С беспилотника укры разглядели колонну. Хорошо, остался один автобус, бойцы хватали детей по три-четыре малыша, их сумки. Мост недлинный, метров десять, и всё равно пробежать надо время. На другой стороне окопы, боец с детьми ныряет в окоп, детей собой накрывает. Вокруг разрывы. И снова повезло, ни один снаряд в мост не попал. Чуть утихло, водители побежали к автобусам, перегнали через мост, быстро загрузили детей и по газам от реки.

Игрок встретил воспитательницу на каблуках, когда эвакуировали жителей Херсона. Она подошла:

– Здравствуйте, вы помните меня, вы нас в Крым сопровождали?

– Как же – по мосту на каблуках туда-сюда бегали.

– Самое интересное, выдержали, только когда вернулась домой, один сломался.

Воспитательница была с двумя сумками.

– Куда эвакуируетесь? – спросил Игрок.

– У меня двоюродная сестра в Екатеринбурге. Пока к ней.

– Не захотели оставаться?

– Да ну, вы что?

– На этот раз в кроссовках на ту сторону едете, – кивнул на обувь Игрок.

– Опыт имеется, – улыбнулась.

– Счастливо добраться.

– А вы берегите себя, нацики – это звери. У меня соседка погибла в Одессе 2 мая 2014-го.

Спецподразделение покидало Херсон в последних рядах, военные ушли по мосту, спецподразделение пересекло Днепр на лодках и катерах. После них в городе наших не оставалось.

У Игрока было тяжело на сердце. Понимал, генералам в больших фуражках виднее, но не мог избавиться от мысли: получается, зря рисковали собой, зря зачищали город от тех, кто хотел зла горожанам, примкнувшим к России. За неделю до ухода к ним подошла бабушка. Чем-то походила на соседку, которая в Омске жила на одной площадке с его родителями. Летом в хорошую погоду часто сидит на скамейке у дома. Платочек, мелкие черты лица, добрые глаза. Вот и эта возрастом далеко за семьдесят, морщинистое лицо, старенькая куртка. Он стоял со Спартаком у машины, бабушка, здороваясь, низко поклонилась и слёзно начала просить:

– Сынки, не уходите! Я бы сама ушла с вами, у нас и родственники живут в Рязани, зовут. Да куда, дед парализованный, ходить не может, разговаривать разговаривает, просит: «Не бросай меня». Как я его брошу? Не уходите, миленькие, чувствую, без вас не будет житья в городе.

Однажды на Украине

Если что и включаю говорящее утром – радио «Вера», и то на короткое время, пока делаю гимнастику для глаз. Так было в тот четверг – двадцать четвёртого февраля 2022 года. После гимнастики часа три просидел за компьютером, затем отправился в рощу покататься на лыжах, подышать воздухом ветра, леса, воды, волшебно превращённой в снежинки. Тонким слоем белизны обновил лыжню снег, что нападал ночью, по нему лыжи катили легко, весело. В соснячке спугнул белку. Расположилась на стволе у кормушки, сделанной из пятилитровой полиэтиленовой ёмкости, что-то доставала из неё, а тут я, проворно брызнула вниз по стволу к земле, отбежала метров на пять и замерла в ожидании, когда помеха удалится на безопасное расстояние. Часа полтора провёл на лыжне, вернувшись домой, поставил на огонь чайник, включил на кухне телевизор и узнал о спецоперации на Украине, ракетных ударах, один из которых пришёлся по военному аэродрому в Кульбакино.

Кульбакино – окраина дорогого моему сердцу Николаева, откуда родом мои мама Анна Михайловна и жена Ирина, города, куда полжизни ездил летом