Биг-Сур - Джек Керуак Страница 19

мальчишеское, словно тюремные стены вобрали в себя всю темную напряженность взрослости На самом деле в камере, которую он делил с тихим бандитом, Коди каждый вечер после ужина склонял серьезную голову над ежедневным или по крайней мере черездневным письмом, полным философских и религиозных размышлений, к своей подружке Билли – На тюремной койке, когда гаснет свет и тебе не спится, хватает времени повспоминать мир и в полной мере оценить его прекрасность, если таковая существует (впрочем как пишет Жан Жене на исправительных работах всегда приятно вспоминать мир, а вот в тюрьме сложнее), в результате он не просто вытравил из себя всю горечь (и вообще всегда полезно на пару лет оторваться от алкоголя и усиленного курения) (опять же регулярный сон) но как бы вернулся в детство, эта неуловимая ребячливость, мне кажется, есть во всяком кто недавно откинулся – Стремясь жестоко наказать преступника, помещая его в строгую изоляцию, общество как раз позволяет ему накопить силы для новых свершений – «Черт меня побери, – приговаривает Коди глядя на утесы, плющи и мертвые деревья, – то есть ты хочешь сказать что провел здесь в одиночку три недели, я б не смог… ночью поди страшно… ты смотри-ка, мул там… вот это секвойи… напоминает старушку Колораду, ей-Богу, когда я каждый день угонял по машине и сваливал в горы с какой-нибудь хорошенькой школьницей» – «Ням-ням» – сочувственно замечает Дэйв Уэйн, пуча лихорадочные глазищи в которых сплошной ням-ням а также ябъюм – «Нет бы вам ребятки сгоношить сюда охапку школьниц, поразвлечься за приятным разговорцем», – расслабленно говорит Коди, и в голосе его грусть.

Джип Монсанто следует за нами как верный пес – Проезжая Монтерей, Монсанто успел позвонить Пэту МакЛиру, который с женой и дитем проводит лето в Санта-Крузе, и МакЛир уже тоже едет следом, в нескольких милях позади – Большой день Большого Сура.

Мы спускаемся с горы, переезжаем через ручей, и у кораля я, гордый, выхожу торжественно отпереть ворота и впустить машины – Трясемся по дорожке с двумя промятыми колеями и паркуемся возле хижины – И при виде хижины у меня сжимается сердце.

Вижу печальную хижину, которая почти как человек ждет что я вернусь к ней будто навсегда, слышу как мой чистенький ручей опять поет лично мне свою песенку, вижу все тех же соек – они ждут на дереве и быть может сердятся что я перестал оставлять для них лакомства на крыльце каждое Божье утро – И первым делом я бросаюсь насыпать им корм – Но народу слишком много, и птицы стесняются.

Монсанто, облекшись в уютное старье и предвкушая полные выходные вина и бесед в своей прекрасной хижине, снимает с гвоздей любимый топор и принимается за здоровенное бревно – Это полствола дерева, упавшего много лет назад, время от времени от него что-то отрубают, но сейчас он решил разрубить его пополам и еще раз пополам, а потом наколоть огромных дровин для костра – Тем временем маленький Артур Ма, у которого всегда с собой бумага и фломастеры, уже устроился в моем кресле на крылечке (причем в моей же шляпе) и рисует очередную картинку, он их выдает штук по 25 в день – Разговаривает, а сам рисует – У него фломастеры всех цветов, красный, синий, желтый, зеленый, черный, он изображает невероятные подсознательные завихрения и тут же зарисовки с натуры и все что угодно вплоть до комиксов – Дэйв перетаскивает свой и мой рюкзаки из «Вилли» в дом, Бен Фэган расхаживает вдоль ручья попыхивая трубочкой со счастливой улыбкой бхикку, Рон Блейк распаковывает стейки купленные по дороге в Монтерее, а я уже срываю пластик с бутылочных горлышек так умело, как насобачишься лишь за годы уличных распитий на Востоке и Западе.

А туман все так же лезет из-за стен каньона застилая солнце, но солнце сопротивляется – А домик внутри, с уже разгорающейся печкой, все то же милое сердцу обиталище, отпечатавшееся в моем мозгу с резкостью хорошо наведенного фотоснимка – Все тот же папоротник в стакане с водой, и книги, и аккуратные ряды бакалеи на полках – Я возбужденно рад присутствию всей толпы, но есть в этом и скрытая грусть, и позже об этом скажет Монсанто: «В таких местах лучше бывать одному, правда? а когда толпа, как будто что-то оскверняется, то есть дело не в нас и не в ком-то лично… но в этих деревьях такая печальная прелесть, что их как будто можно оскорбить криком или даже просто разговором» – И это в точности выражает мои чувства.

Всей толпой мы топаем по тропинке к морю, а наверху – «Вот же сссукин сын этот мост, – говорит Коди с ужасом глядя вверх. – Кто хочешь испугается» – Но хуже всего для него, старого водилы, и для Дэйва тоже, автомобильный остов кверх тормашками застрявший в песке, полчаса они ходят вокруг качая головами – Некоторое время поболтавшись на пляже мы решаем вернуться сюда ночью с бутылками и фонарями и развести огромный костер, а пока пора возвращаться в хижину, жарить мясо и пировать, уже подъехал джип МакЛира, а вот и он сам, и его жена, красавица блондинка в таких тугих джинсиках, что Дэйв бормочет свой «ням-ням», а Коди: «Да, вот это да, ух ты, эх, вот это да».

19

И грандиозная гулянка разгорается на дне каньона – Ночной туман сочится в окна, и эти неженки требуют закрыть ставни, приходится сидеть при лампе, кашляя от дыма, но им-то что – Они думают, это мясо на огне дымится – Я крепко вцепился в одну из бутылей, никому не дам – МакЛир, симпатичный молодой поэт, только что сочинил самую фантастическую в Америке «Темно-коричневую поэму», где в деталях описаны тела, его и жены, сливающиеся в экстазе-разэкстазе так и эдак, взад-вперед и наоборот, более того, он намерен зачитать нам ее прямо сейчас – Но я тоже хочу зачитать свою поэму «Море» – Причем Коди с Дэйвом беседуют о чем-то своем, а дурачок Рон Блейк поет Чета Бейкера – Артур Ма рисует в углу, и в целом дело обстоит так: «А старики, Коди, как делают: они медленно заезжают задом на парковку дешевого супера» – «Ну да, я тебе говорю, у меня велосипед, они действительно так и делают, понимаешь, потому что пока бабка в магазине, дед норовит припарковаться поближе к выходу, полчаса обдумывает стратегию, потом потихонечку задом трогается с места, с трудом оборачивается посмотреть что там сзади, обычно ничего, и медленно с