Таинственный корреспондент: Новеллы - Марсель Пруст Страница 26

Проблематичное отношение между героем «Поисков» и Прустом породило множество толкований и домыслов. Сам романист вводит эту проблематичность, называя героя Марселем в нескольких пассажах «Пленницы»{81}, которые перекликаются со следующей двусмысленной уступкой: «…если назвать рассказчика тем же именем, которое носит автор»; информация и дается, и снимается. Но читатель может быть еще сильнее озадачен другой заметкой, надписанной над следующей фразой: «Я удачно начал в молодости, сам Берготт называл мои ученические фразы “совершенными”»{82}, на что отзывается, похоже, следующий мотив фиктивной автобиографии: «Упоминание первой книги автора “Утехи и Дни”». На отдельном листе бумаги есть сходный набросок к разговору в «Беглянке» между маркизом де Норпуа и маркизой де Вильпаризи, который герой, оставаясь незамеченным, подслушал в Венеции, речь шла об одном министре и Сальвати{83}: «У него был один французский писатель, который, желая связать разрозненные итальянские отрывки, сравнил д’Аннуцио с Данте или даже с Вергилием. Он был автором довольно удачною мастита из Вергилия, где Эней, наподобие д’Аннуцио, вступает в Фиуме. Писателя зовут Марсель, фамилию я сейчас не припомню».

Набросок, предназначенный для концовки «Обретенного времени», обозначает «отрывок умирания», который следует читать как capitalissime, «когда я говорю об идеях, которые у меня есть и которые я должен расположить в книге прежде чем умереть»:

«Умереть? Но разве сама эта идея, которую я вложу в книгу, где она останется, не является частью меня? То есть эта часть не умрет. Но разве она не является важнейшей, ведь в нее упирается весь мой семейный, любовный, светский{84} опыт; разумеется, в книге будет разорвана эта связь, что существует сейчас между ней и тем, что я сознаю, что болен, буду плохо спать, что был ветреным в любви. Но разве я не постиг через Берготта, что все это не имеет значения, разве не попытался отвлечься от всего этого, чтобы сформулировать эти идеи, что, напротив, не могу ли я опасаться, что знак этих идей скорее слишком очевиден, нежели недостаточно».