Рим – это я. Правдивая история Юлия Цезаря - Сантьяго Постегильо Страница 83

Он пребывал в приподнятом настроении. Сидя на пристани перед столом, который поставили рабы, чтобы он мог отдохнуть, и потягивая вино, он наблюдал за погрузкой. Через несколько часов начнется прилив, он отправится восвояси и вместе со своими богатствами окажется вдали от враждебных македонян, наблюдавших за ним издалека.

И все-таки одна мысль не давала ему покоя.

– Через час все будет готово, – доложил Секст, капитан корабля, нанятого для возвращения в Рим.

– Что такое проклятие Фессалоники? – небрежно осведомился Долабелла, подзывая раба, чтобы тот налил капитану вина.

Капитан, только что выглядевший счастливым и беззаботным, поскольку рассчитывал получить приличные деньги за относительно недолгое и безопасное путешествие, наморщил лоб, и на лицо его легла тень беспокойства.

– Сказка, которая в ходу среди моряков, но… почему она привлекла внимание наместника Македонии?

– Это мое дело, – довольно грубо отрезал Долабелла, но тут же смягчился и добавил уже дружелюбнее: – Просто из любопытства. Много раз слышал о ней, – солгал он, – и хотел выяснить, что имеется в виду. Я думал, что такой морской волк, как ты, знает, но, видимо, ошибся.

Эти нехитрые слова, как ни странно, задели самолюбие капитана и возымели действие:

– Фессалоника была дочерью великого царя Филиппа Второго, отца Александра Македонского, – начал капитан. – Зачатая от наложницы, она приходилась великому завоевателю Востока всего лишь сводной сестрой, но тем не менее обожала брата. Они редко бывали вместе, поскольку Александр все время проводил с Аристотелем, а затем отправился с войском в Персию и Индию. Девушка получила свое имя в честь победы отца на Фессалийской равнине. Греческое слово «нике», означающее «победа», соединили с названием равнины: «Фессалия нике», Фессалоника. После смерти Александра произошло много чего: его военачальники, как всем известно, разделили империю между собой. Кассандр захватил Македонию, разрушил Пидну и основал новый город на берегу моря. Он убил Олимпию Мирталу, мать Александра, взял в жены его единокровную сестру Фессалонику и назвал в ее честь новый город, столицу Македонии.

– Но в этой истории нет ничего ужасного, – заметил Долабелла, который пока не понимал, что именно девушка, изнасилованная несколько недель назад, может использовать для своего проклятия.

– Это еще не все, наместник, – продолжил капитан. – Рассказывают, что однажды Александр вернулся к сестре и принес ей волшебную воду из Источника вечной молодости, а может быть, просто подал ей сосуд с этой водой, обладавшей особенной силой. Одни говорят, что Александр омыл ею волосы сестры, другие утверждают, что это сделала сама Фессалоника. Как бы то ни было, после смерти Александра его сестра так горевала, что решила покончить с собой и бросилась в море, но тут произошло нечто непредвиденное: Фессалоника не утонула, а превратилась в русалку, которая с тех пор плавает у берегов Греции, приближается к кораблям и спрашивает моряков на своем языке: Ζει ó βασιλιάς Αλέξανδρος, то есть…

– «Жив ли царь Александр?» – прервал его раздосадованный Долабелла. – Я знаю греческий. Продолжай.

Капитан кивнул:

– Русалка надеется услышать: Ζῇ καί βασιλεύει καί τόν κόσμον κυριεύει[59]. Если звучит этот ответ, все хорошо и она позволяет кораблю идти дальше, если же ей отвечают, что Александр мертв, Фессалоника превращается в ужасную горгону и баламутит воды с такой яростью, что приходит сильнейший шторм, корабль терпит крушение, и все моряки гибнут. – Капитан на мгновение умолк и сделал глоток вина. – Сам я русалок не встречал, хвала богам. В тавернах ходят слухи о моряках, которые встречались с русалкой Фессалоникой и уверяли, что выжили лишь потому, что дали правильный ответ, но, скорее всего, эти россказни – плоды избыточного винопития. Полагаю, на самом деле Фессалоника умерла от руки одного из своих сыновей. Судя по всему, причиной была ревность, поскольку мать предпочитала одного сына другому… – Капитан снова прервался и сделал еще глоток, затем поставил пустую чашу на стол и добавил: – В море водятся странные существа. Кто знает, что в этой истории правда, а что нет.

Долабелла ничего не сказал. Он молча глядел на море.

Капитан воспринял молчание наместника как желание остаться в одиночестве и встал, чтобы попрощаться.

Мысли Долабеллы быстро сменяли одна другую: внезапно он почувствовал, что надо торопиться. Вода в заливе оставалась спокойной, но лицо его омрачилось. Он знал правильный ответ. Если корабль повстречает русалку, которую призвала дочь Аэропа, он скажет одно-единственное слово, но все же…

– Пусть выгружают вещи, – приказал Долабелла и, заметив удивление капитана, добавил: – Возвращаемся в Рим по суше.

Суд V

Prima actio

Первое судебное заседание

L

Первый свидетель Цезаря: Марк

Базилика Семпрония, Рим

77 г. до н. э.

Земля.

Цезарь рассматривал пол базилики Семпрония.

Ее здание стояло на земле, по которой некогда ступал Сципион Африканский, о чем Цезарь напомнил на reiectio. Это было важно: вызвать дух Сципиона, чтобы остаться после этого жуткого суда живым для общества. А может, просто живым. Ему было нелегко, особенно после убийства главного свидетеля – строителя Вета, которому поручили починку Эгнатиевой дороги, а также жреца храма Афродиты в Фессалонике, но после триумфальной reiectio, на которой он добился отвода Метелла, и поездки в Македонию, где обнаружились три новых свидетеля, он впервые подумал, что победа возможна. И это придавало ему сил.

Цезарь поднял взгляд.

Судьи еще не вошли. Первым появится новый председатель.

Цезарь оглянулся: сидевший рядом Лабиен просматривал папирус с вопросами, которые они подготовили для свидетелей, упомянутых в prima actio. Prima в широком смысле этого слова: то было первое судебное заседание после споров о выборе защитников и судей, но также – и в первую очередь – первое судебное заседание для него, Цезаря.

Теперь он смотрел на публику: вот его мать, жена и сестры. Мать, сосредоточенная, молчаливая, не сводила глаз с дверей, откуда должны были появиться судьи, тоже гадая, кто избран председателем. Корнелия же смотрела только на Цезаря; казалось, из глаз у нее вот-вот потекут слезы. Всего несколько дней назад она умоляла мужа отказаться от участия в суде, опасаясь за его жизнь. Он признался, что его красноречие на reiectio всполошило оптиматов и сам Долабелла больше не считает его мелкой сошкой. Жена твердила, что Аврелия думает так же, и умоляла пойти на попятную, хотя с самого начала полностью поддерживала его. На отказ он, конечно, не