Похищенная синьора - Лаура Морелли Страница 6

– Сопровождать эти сокровища. – Люси указала на расставленные вдоль стены ящики.

– Но я… – растерялась Анна, – я всего лишь машинистка…

– Может, и так, но ты одна из самых ответственных работниц, которых я знаю. – Люси на мгновение сжала руку Анны. – Прежде чем включить тебя в список, я должна была спросить, согласна ли ты. Мы проведем в пути… увы, я не знаю, сколько времени. И я не вправе назвать тебе место назначения. Могу лишь сказать, что мы поедем в надежное укрытие в провинции, вдали от городов. Дирекция Лувра, разумеется, обеспечит нас питанием и ночлегом. Мне понадобится много помощников.

Анна понимала, какое бремя на нее возлагают. Одно дело – перепечатывать инвентарные номера, и совсем другое – сопровождать бесценные произведения искусства на пути в неизвестность. А уж взять на себя ответственность за их безопасность… Неподъемный груз.

Люси между тем продолжала:

– Я ничего не знаю о твоем семейном положении. У многих из нас есть мужья, жены, дети. Нелегкое дело – попросить кого-то бросить все и покинуть Париж на машине, груженной музейными экспонатами. Мы с Андре, моим мужем, отправили нашу дочь Фредерику к родственникам в деревню. А сами, конечно же, поедем с остальным персоналом музея. Учитывая наши должности в Лувре, мы просто не можем отказаться.

Вопрос о семейном положении окончательно смутил Анну. На миг у нее в голове мелькнула мысль об Эмиле, но девушка тотчас ее прогнала. Затем она подумала об обветшалой квартирке, которую делила с матерью – когда та считала возможным вернуться ненадолго из кабаре – и братом.

– Обдумай все хорошенько, – начала Люси. – Но ответ от тебя мне нужно получить как можно скорее, потому что…

– Я еду, – перебила ее Анна.

Начальница архива вскинула бровь. Последовала долгая пауза. Анна взглянула в темные, выразительные глаза Люси, поблескивавшие в полумраке, и отвернулась.

– Я хочу, чтобы ты была уверена в своем решении. Неизвестно, когда мы снова увидим Париж.

Анна вспомнила о своей первой встрече с «Моной Лизой» много лет назад, затем о пустом прямоугольнике на стене в том месте, где еще вчера висел знаменитый портрет флорентийской синьоры. Люси сказала – один красный кружок на ящике означает, что произведение искусства, которое находится в нем, обладает высочайшей ценностью. А сегодня Анна впервые увидела три кружка. Три красных кружка. Бесценный экспонат. Уникальный. Неповторимый.

Анна снова посмотрела Люси в лицо:

– Я уверена. И брата с собой приведу. Когда мы выезжаем?

Люси устало улыбнулась ей:

– Иди домой, собирай вещи. Первые грузовики отправятся на рассвете. Что-то мне подсказывает, что немцы будут здесь раньше, чем мы ожидаем.

* * *

Быть может, она поспешила сказать «да»? Не в характере Анны было принимать скоропалительные решения. Этим как раз отличался Марсель…

Засунув руки глубоко в карманы юбки, девушка шагала на север по луврскому двору Наполеона. Раньше, прогуливаясь вдоль величественного фасада музея, мимо бесчисленных колонн, изящных арок, она всегда восхищалась головокружительным масштабом этого сооружения и чувствовала себя покойно, безопасно. Сейчас же, когда у нее под ногами снова хрустел гравий на неосвещенном дворе, ей чудилось, что музей, ее любимый музей, тоже упакован в ящик, как «Мона Лиза». Фасады почти скрылись из виду за подпиравшими их строительными лесами с мешками песка. Перекрикивались рабочие, укрепляя эти конструкции, перебрасывали друг другу мешки, и те падали, поднимая облачка пыли в лунном свете. Больно было думать о том, что эти укрепления призваны защитить здание музея и все, что в нем останется, от уничтожения. Она вспомнила, с какой горечью Люси говорила о прошлых эвакуациях – капля этой горечи просочилась и в ее собственное сердце. Как кому-то может прийти в голову уничтожить лучшие достижения творческой мысли человечества?

Париж всегда переполняла кипучая энергия жизни – в любое время суток здесь звучала музыка, и где-нибудь непременно били фонтаны света; даже глубокими ночами по улицам мчались машины и гуляли толпы людей. Но не сегодня. Переходя широкую авеню перед Гар-дю-Нор – Северным вокзалом, Анна обнаружила, что проезжая часть пуста и на тротуарах нет пешеходов. По пути ей встретились лишь несколько человек – они, словно тени, растворились в переулках. На больших улицах витрины магазинов были закрыты ставнями.

Дом, где жила Анна, стоял зажатый между другими такими же каменными домами, которые выстроились в линию вдоль замызганной узкой улочки на задворках Десятого округа. Поворачивая ключ в дверном замке парадной, она очень старалась не шуметь, а потом осторожно прокралась мимо двери консьержки – сил на диалог со старой мадам Бродёр, которая непременно выскочит оттуда и примется бранить ее за позднее возвращение, не было. Тихо шагая по ступенькам, Анна поднялась в квартиру, выходившую окнами на улицу.

Знакомый запах сырости тотчас окутал ее, когда она вошла и прикрыла за собой дверь – бесшумно, чтобы не разбудить брата. Было темно и тихо, только поскрипывали половицы у Анны под ногами. В полумраке проступали очертания кресел, доставшихся матери по наследству от далеких предков, – некогда эти предметы мебели казались изысканными и диковинными, но обветшали и теперь выглядели потрепанными и усталыми. Порой, возвращаясь с работы, Анна заставала мать в гостиной на продавленном диване, дрейфующую на зеленых волнах абсента, изготовленного собственноручно ее знакомым барменом; рядом, в керамической пепельнице на тумбочке, неизменно дымилась непогашенная самокрутка. Но сегодня в комнате было пусто.

Анна на ощупь добралась до маленькой кухни – капе2ль из крана выбивала несмолкающую дробь по раковине, покрытой ржавыми пятнами. Девушка выкрутила вентиль вправо, но течь не унялась. Глаза уже привыкли к темноте, и она направилась по коридору к маленькой спальне, которую делила с братом. Интересно, как Марсель воспримет известие о том, что она собирается уехать из Парижа с персоналом музея? Согласится ли отправиться с ней? Анна различила в полумраке очертания двух кроватей и старой лампы на шатком столике между ними. В детстве Анна и Марсель часами лежали в темноте, перешептываясь, жалуясь друг другу на мать, которая поручала дочери присматривать за непоседой сыном, пока сама пропадала на Монмартре.

Анна вошла в комнату, ожидая увидеть знакомую картину: в одном углу свою аккуратно заправленную кровать, в другом – разобранную, скомканную постель Марселя. Но она ошиблась – кровать брата тоже была аккуратно заправлена. Анна постояла секунду, вглядываясь в полумрак, затем подошла ближе и даже провела ладонью по ветхому покрывалу, словно Марсель мог затаиться под этой ровной поверхностью.

– Марсель, – позвала Анна, ей никто не ответил. – Марсель! – повторила она громче и огляделась. Открыла узкую дверь туалета.