История государства инков - Инка Гарсиласо де ла Вега Страница 52

Столь ограничены и столь недалеки, как мы видели [из изложенного], были познания инков Перу в науках, о чем мы говорили, хотя, если бы они имели письмо, оно мало-помалу повело бы их вперед, и они получили бы в наследство друг от друга [знания], как это делали первые философы и астрологи. Только в философии морали они проявили усердие, как в ее обучении, так и в применении законов и обычаев, которые они соблюдали [и] не только среди вассалов, как им следовало обращаться друг с другом в соответствии с естественным законом, но так же, как им следовало вести себя в послушании, служить и поклоняться королю и старшим и как королю следовало править и оказывать благодеяния куракам и остальным вассалам и низшим подданным. В применении этой науки они проявляли столько усердия, что никакая похвала не может поставить точки над и, ибо их опыт заставлял их идти дальше, усовершенствуя ее день ото дня, от хорошего к лучшему; этого опыта им не хватало в других науках, ибо они не могли управлять ими столь материально, как [нормами] морали, да и они сами не умели должным образом заниматься умозрительными построениями, как [другие науки] требуют того, ибо они удовлетворялись естественной жизнью и законом, подобно людям, которые по своим природным данным более склонны не причинять зла, чем приносить добро. Однако при всем этом Педро де Сиеса де Леон, глава тридцать восемь, говоря об инках и их правлении, пишет: «Они совершили столь великие дела и имели столь хорошее правление, что мало кто в мире имел перед ними преимущество», и т. д. А отец учитель Акоста, книга шестая, глава первая, говорит следующее в пользу инков и мексиканцев:

«Рассказывая о том, что касалось религии, которую исповедовали индейцы, я намерен в этой книге описать их обычаи и порядки и правление с двумя целями. Одна [из них] – разрушить ложное мнение, которое повсюду сложилось о них, как о тупых и звероподобных людях без понятия или с таким ничтожным [понятием], что оно едва достойно этого имени; и на основе этого заблуждения им продолжают приписывать многие и весьма значительные оскорбления, считая их чуть ли не животными и отвергая какое бы то ни было уважение, которого они достойны, что является весьма распространенным и таким пагубным заблуждением, как об этом знают те, кто с каким-либо усердием и уважением пребывал среди них и увидел и узнал их тайны и сообщения об их делах; и вместе с тем [индейцам] уделяют так мало внимания те, кто думают, что знают много, хотя обычно они являются самыми невежественными и самыми самоуверенными. Чтобы лучше разрушить это столь пагубное мнение, я не вижу [иного] средства, как познакомить с порядком и образом действий, которые эти [индейцы] имели, когда они жили по своему закону, в котором хотя и было много варварских вещей и без [разумного] основания, однако имелись также многие другие, достойные восхищения, которые прекрасно дают понять, что они имели природные способности, чтобы быть хорошо обученными, и даже в значительной части они имеют преимущества перед многими [людьми] наших государств. И нечего удивляться, что они были замешаны в тяжелых грехах, ибо даже с самыми тщеславными законодателями и философами случалось такое, хотя среди них [были] Ликург и Платон. И даже в самых мудрых государствах, какими были Римское и Афинское, мы видим невежество, достойное улыбки, [и] несомненно, что, если бы государства мексиканцев и инков относились бы ко временам римлян и греков, их законы и правление пользовались бы уважением. Однако, поскольку мы, ничего не зная о них, приходим [к ним] с помощью меча, не слушая и не понимая их, нам не кажется, что дела индейцев достойны [хорошей] репутации, а что они, словно наша [добыча] на охоте в горах, и созданы, чтобы служить нам и [удовлетворять] нашу прихоть. Самые любознательные и ученые мужи, которые проникли и постигли их тайны, обычаи и древнее правление, судят о них совсем другим образом, восхищаясь тем порядком и разумом, которые существовали среди них». И т. д.

До этого из отца учителя Хосефа де Акоста, авторитет которого столь велик, что его хватит на все, что мы до сих пор сказали и скажем дальше об инках, об их законах и правлении и способностях, одной из которых было умение сочинять в прозе так же, как и в стихах, короткие и емкие благодаря поэтической форме сказки, чтобы заключить в них моральную доктрину или хранить некоторые традиции своего идолопоклонства или знаменитые деяния своих королей и других великих мужей, многие из которых испанцы хотели бы считать не сказками, а правдивыми историями, поскольку они в чем-то сходны с правдой. Многие другие они превращают в шутку, поскольку они кажутся им плохо сочиненной ложью, ибо они не понимают их аллегорию. Многие другие были глупейшими, как некоторые, которых мы коснулись. Быть может, в ходе изложения истории перед нами предстанут некоторые из хороших [сказок], которые мы изложим.

Глава XXVIII. Немногочисленные инструменты,

которые индейцы создали для своих ремесел

Поскольку мы уже говорили об изобретательности и о науках, которых достигли философы и поэты того язычества, будет правильно, если мы скажем о неумелости мастеров (oficiales) механиков в их ремеслах, чтобы было видно, в какой нищете и отсутствии необходимых вещей жили те люди. И, начиная с серебряных дел мастеров, мы скажем, что, несмотря на такое их количество и постоянный их труд в своем ремесле, они не умели делать наковальни из железа или другого металла: причиной тому было неумение выплавлять (sacar) железо, хотя у них имелись шахты [по его добыче]; на [своем] языке они называли железо кильай. Для них наковальней служили очень твердые камни зелено-желтого цвета; они делали их плоскими и шлифовали один о другой; они высоко ценили их, поскольку они встречались редко. Они не умели делать молотки с деревянной ручкой; работали они инструментами, которые делали из меди и латуни, смешивая одно с другим; молотки имели форму надолба со сбитыми (muertas) углами; одни – большие, насколько может охватить рука, чтобы сильно ударить; другие были средними и маленькими, а иные продолговатыми, чтобы ударять по вогнутой [поверхности]; они держат те свои молотки в руке так, чтобы ударять ими, словно булыжниками. Они не умели делать напильники и резцы; они не додумались до мехов для плавки; они плавили с помощью сопл (soplos) –