Преклони предо мною колена - Богумил Ржига Страница 47

Ход его мыслей прерывает неожиданное появление Дивиша с толпой своих крестьян. Марек обнимает друга. В объятиях Дивиша ему кажется, что он тонет в глубокой воде. Он снова приходит в себя, лишь когда открывает глаза. По счастью, Дивиш ничего не замечает, потому что он весь во власти своей собственной радости. Он нашел Марека, у него есть конь, у пояса меч, он слышит запах военных костров. Его поле битвы иное, чем поле битвы Марека.

Разве можно с Дивишем спорить? Нет. Можно ли его убедить, чтобы он вернулся и чтобы Марек мог к нему приехать? Тоже нет. Дивиш друг, но Марек точно знает, что Дивиш не понял бы его.

Герольд созывает начальников всех отрядов в шатер пана Иржи. На августовском небе взошла единственная звезда. Остальные ждут за кулисами. Их время еще придет — когда наступит ночь. В шатре ненамного больше света. Два-три огонька притулились на фитилях сальных светильников. Но лицо пана Иржи освещено, а остальных видеть не обязательно. В сумраке притиснуты друг к другу и Марек с Дивишем.

Пан Иржи произносит речь с достоинством. Никому не льстит. Не видно по нему, что он гневается на кого-то из присутствующих. Это состояние равновесия между чувством собственного достоинства и уважением к окружающим. Видно, что его смирение по отношению к католической церкви уже кончилось и что он ищет слова для ясных приказов, которые хочет отдать начальникам.

— Мы у цели, — говорит пан Иржи, и его взгляд пронизывает тьму. — Стоит протянуть руку — и мы достанем Прагу.

— Сначала Прагу, — раздается голос из темноты.

— Что мы значим без Праги?

— Сердце королевства.

— Жемчужина чешской земли.

— Через три дня мы будем там ужинать.

Пан Иржи продолжает: порядок, восстановление справедливости по отношению к чашникам, прополоть грядки в божьем саду, найти подходящих людей для управления городом. Но никому не дозволено убивать и брать в плен. Прага должна стать союзницей подебрадского объединения. Это неслыханно — ответить на враждебность дружеским жестом. Паны принимают это предложение с неудовольствием. Да и удастся ли им сдержать воинов? Хоть какой-то кусок им надо бросить. Мог бы это быть, например, еврейский квартал? Пан Иржи пожимает плечами. Наверное, это можно принять за согласие.

Но, даже подойдя к Праге, ни в коем случае не раскрывать своего истинного замысла. Войско пана Иржи направляется всего лишь в Саксонию. И просят свободного прохода через Прагу. А поскольку это войско чашников — то, пока оно в Праге, оно требует только свободы богослужения единоверцам. Даже тех, кто перешел на сторону католиков и оскорбляет пана Иржи, он не собирается уничтожать. Он будет их только наказывать. Понимаете вы это, пражане?

Такой план составлен в шатре пана Иржи. А послы снарядятся в дорогу в этот же вечер. Это Зденек Костка из Поступиц, рыцарь Ян Маловец из Пацова, два горожанина — Андел из Ческого Брода и Дуршмид из Часлава. Тайное задание получат два молодых воина. Это Марек из Тынца и Дивиш из Милетинка.

Послы отправляются в путь. Поднялся ветерок. По небу рассыпаны тысячи фиолетовых звезд.

Только коншелы в Староместской ратуше не желают понимать посольство пана Иржи. Они чувствуют, что над ними нависла туча. Может она наслать бурю? Может из нее ударить молния? Может. Но тогда уж пусть за пределами укреплений столицы. Ибо Прага охраняется со всех сторон. Она неприступна.

Коншелы выглядят как люди, которым неплохо живется. Они упитанны, одеты в дорогие сукна, с золотыми украшениями. У них свои воспоминания о прошлом, они знают, как берут города, и они не дадут захватить Прагу. Если пан Иржи будет атаковать, то он ничего не добьется, хотя один из его отрядов угрожает со Шпитальского поля уже с весны. А пустить его в город по-доброму? Пуркмистр Пешик из Кунвальда раскатисто смеется, паны-коншелы ему вторят. Напрасно пан Костка из Поступиц объясняет им, что пан Иржи может быть врагом других городов, но не может быть врагом Праги. Они недоверчиво выслушивают его, а решение откладывают. Для этого должен собраться совет. Времени у нас достаточно, не так ли?

— Может быть, у вас и достаточно, — отвечает Зденек Костка, — но пан Иржи, судя по всему, спешит.

— Это нас не интересует, — пожимает плечами староместский пуркмистр и поворачивается к посольству спиной.

Между тем Марек с Дивишем проходят по городу, живущему своей многообразной повседневной жизнью, и пытаются достучаться в ворота дома Бочека. Только Якуб Шиндлер вот уже две недели как забаррикадировал вход. Он никого не хочет пускать внутрь. Никому не доверяет. Он понимает, что надвигаются тревожные события.

Наконец им удается смягчить сторожа, уговорить, чтобы позвал хозяина.

— Нам ты должен поверить, — уговаривают Якуба оба юноши через вал из мешков с песком.

— Я верю только тому, что мне по душе, — отвечает дерзкий домовладелец, он откровенно насмехается над ними.

— Пан Иржи нас уполномочил для особой миссии!

— Жаль, что меня не навещают ангелы. Они распознали бы вас в один миг.

— Я уже вижу тебя проткнутым мечом, — срывается Дивиш.

— У меня волосы стали дыбом, — смеется хозяин дома. — Сколько у тебя рук и сколько ног?

— Ты хоть посмотри на нас, — уговаривает его Марек. — Ведь ты нас знаешь.

— Скажите свои имена, — строго говорит Якуб.

— Мы можем их сказать только шепотом.

— Так шепчите.

Имена проскальзывают сквозь щели между мешками с песком прямо в уши Якуба Шиндлера. Он ничего не отвечает. Но позволяет освободить проход. Марек и Дивиш протискиваются внутрь. Мешки с песком снова укладывают на место.

— Ты чего валяешь дурака? — напускается на Якуба Дивиш, когда наконец сталкивается с его колючим бородатым лицом.

— Вас ждут две смерти, — смеется домовладелец, — а меня только одна.

— Хочешь, чтобы я тебя проткнул? — говорит Дивиш, но до меча не дотрагивается.

— Я сам из монахов. Я знаю, как нужно представиться на том свете.

— Поможешь ты нам или не поможешь? — пытается склонить его на свою сторону Марек.

— Мое терпение иссякло. Сами испытывайте свою силу, — юлит Шиндлер и указывает им на лестницу, ведущую в комнату, где они могут остановиться. Это знакомая лестница. Особенно Мареку.

— Ты нам понадобишься.

— Может, я с вами и подружусь, — размышляет вслух Якуб Шиндлер. — Но, пожалуй, все же нет. Ведь мы еще толком и не знаем друг друга.

Он еще не догадывается, что, собственно, им нужно. Но советует переодеться: черные штаны,