От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин Страница 42

При этом Литтон проявил неожиданную строптивость, выступив против политики поддержки единого Афганистана.

– В Лондоне наивно думают, что смогут удержать в узде столь огромную дикую страну. Наивные! Большой Афганистан – это постоянная головная боль и кинжал, приставленный к горлу Индии! Единственно правильное решение – дробление Афганистана на мелкие ханства под нашим протекторатом. Тогда, даже если одно или несколько из них взбунтуются, в союзе с остальными мы легко подавим любое недовольство.

Забегая вперед, скажем, что впоследствии именно граф Литтон и спровоцировал Вторую Англо-афганскую войну 1878–1881 годов, которую Англия с треском проиграет.

Не нравились Литтону и северные границы Индии, которые он желал отодвинуть от Памира по Гиндукушу на Герат, а затем вдоль западной границы Афганистана и Белуджистана к Аравийскому морю. Тут уж озадачились коллеги-консерваторы в Лондоне:

– Конечно, Литтон наш человек, но вожжи придержать ему все-таки следует!

Оппозиционеры-либералы были более конкретны:

– Дурак вице-король – это всегда опасно, но дурак с инициативой во главе Индии – это национальная катастрофа!

Что касается Дизраэли, то он твердо решил сделать Афганистан английской колонией, но при этом избежать конфликта с Россией. В мае 1875 года Россия и Англия совместно выступили против Германии в европейских делах, так что отношения между ними на некоторое время улучшились. Но это не помешало британскому и русскому кабинетам продолжать свои интриги в Персии, Туркмении и в Западном Китае. Тогда же министр иностранных дел в кабинете Дизраэли лорд Дерби заявил русскому послу графу Петру Шувалову:

– Ничто не может помешать России и Англии договориться друг с другом в Азии… Там хватит места для обеих!

– Кто к Богу, к тому и Бог! – философский ответил русский посол.

* * *

Новый английский кабинет, пытаясь найти общий язык с Россией, собирался отказаться от договоренностей о «нейтральной полосе» в Афганистане. Нам хотели предложить прямой раздел всей Средней Азии. При этом Дизраэли вещал:

– Я не желаю подтверждать России признание независимости Афганистана и сохраню по отношению к Кабулу полную свободу действий! Это мой огород, и русским там нечего делать!

Получая тревожные сигналы из Лондона, Горчаков делал соответствующие выводы. Английскому послу Огастесу Лофтусу он заявил:

– Мы подтверждаем ранее достигнутое соглашение о границе Афганистана, как подтверждаем и то, что он остается вне сферы действий России.

– Готовы ли вы обсудить новые предложения моего кабинета по Афганистану? – поинтересовался толстяк Лофтус.

Горчаков умел быть непреклонным.

– Мой государь считает переговоры о буферной зоне законченными. И мы, и вы полностью сохраняем свободу действий в отношении стран «нейтрального пояса», но должны принимать во внимание взаимные интересы и по мере возможности избегать непосредственного соседства.

Когда же стало очевидно, что Дизраэли не намерен считаться с интересами России в Центральной Азии, Александр II вспылил:

– Англичане ведут себя не как джентльмены, а как дешевые шулера, а потому будут биты колодой по носу!

17 февраля 1876 года император подписал указ о присоединении к Российской империи Кокандского ханства.

Когда известие об этом дошло до Лондона, Дизраэли понял, что поторопился и эту партию проиграл:

– Кажется, нас обошли на повороте! Русские уже в Коканде, а мы все топчемся за Хайберским перевалом! Чтобы завоевать Афганистан, нам надо еще только подготовить, провести и выиграть целую войну, когда русские казаки уже наводнили северные предгорья Гиндукуша.

Что касается эмира Афганистана Шир Али-хана, то при либералах он вел себя так, как было выгодно Англии, пытаясь не только укрепиться на южных берегах Амударьи, но и распространить влияние на Туркмению. Шир Али брал с англичан деньги и оружие, выполнял их капризы, но полного подчинения Англии не желал. Первые же политические телодвижения новой английской власти сразу насторожили недоверчивого эмира. Опытный интриган, он сразу почувствовал опасность для себя и своей династии. Вскоре в индийском городе Симле состоялась очередная англо-афганская конференция. Афганистан на ней представлял близкий к эмиру Сеид Нур-Мухаммед-хан, который потребовал признания Англией династии эмира как единственно законной, увеличение помощи деньгами и оружием и пересмотра вынесенного англичанами решения об афгано-персидской границе в Сеистане, крайне невыгодного Афганистану. Англичане в свою очередь вновь выдвинули требование, в свое время отвергнутое Шир Али, о допуске английских резидентов в Герат и Кандагар. В результате стороны ни о чем не договорились.

Новый вице-король Литтон, со свойственным настоящим джентльменам презрением, называл Шир Али-хана «дикарем с признаками умопомешательства». В действительности 53-летний Шир Али был на редкость деликатным, миролюбивым и любезным человеком. По воспоминаниям современников, он обладал живым умом, проявлял любознательность, следил за развитием международных отношений, хорошо знал всемирную историю, а особенно интересовался деятельностью российского императора Петра Великого. Один из чиновников эмира регулярно читал ему вслух английские газеты. Впрочем, даже хорошо образованный человек далеко не всегда хороший политик…

Что касается лорда Литтона, то он действовал энергично. Уже через месяц афганскому эмиру было предложено принять полковника Льюиса Пелли как постоянного резидента. Пытаясь увернуться от этой опасной опеки, Шир Али в приеме полковнику отказал, сославшись, что в этом случае ему придется пустить к себе и русского резидента.

Литтон был разозлен таким ответом, хотя советники обратили его внимание, что эмир отказал на совершенно законных основаниях. Последовала нервная переписка, и в октябре 1876 года вице-король уже лично обсудил ситуацию с послом эмира Сеид Нур-Мухаммед-ханом. Настроен Литтон был решительно. Едва посланец эмира появился в переговорной зале, вице-король сразу рванул с места в карьер:

– Я не буду говорить с вами о допуске английской миссии – это перевернутая страница наших отношений! Теперь я буду говорить об открытии Афганистана для всех англичан, как официальных, так и неофициальных частных лиц. И только попробуйте мне в этом отказать!

Когда Сеид Нур-Мухаммед-хан попытался возразить, вице-король прервал его решительным жестом:

– В данном случае ваше мнение меня не интересует! Если будете упорствовать и дальше, я расчленю вашу треклятую страну, отделив Герат и Кандагар!

И, встав, демонстративно покинул зал переговоров…

* * *

Справедливости ради следует сказать, что агрессивно-хамское поведение Литтона одобрили не все члены правительственного Совета Индии. Из шести членов совета против выступили трое. Вот их имена: Генри Норман, Уильям Мьюир и Артур Хобхаузeн. Увы, все трое тут же попали под раздачу и были отправлены в отставку. Ближайшим пароходом им было предложено покинуть Индию. Так вице-король расправился с оппозицией и добился полной поддержки совета.

Что касается Шир Али, то в итоге он все же согласился обсудить предложения Литтона и снова отправил Нур-Мухаммеда на переговоры в Пешавар. В январе – феврале 1877 года