Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов Страница 37

Гадость ещё та! Горло обожгло огнём. Вонь, как с мыловарни. Чуть обратно не вышло. Конфета успокоило пламя во рту. После второго стакана Павел плохо понимал, что творится вокруг. Кают-компания превратилась в карусель, а качка так усилилась, что на ногах устоять было невозможно. Море шумело уже не за стенами каюты, а прямо в голове. Павел решил лучше присесть на пол, чтобы не упасть совсем.

Дверь распахнулась, и вошёл сердитый старик в сюртуке, с огромными эполетами. Увидев гостей, глаза его чуть не выскочили из орбит. Лицо, и без того безобразное, все перекосило от злости. Старикашка закричал на английском:

– Что это? Вы в своём уме, лейтенант Виго? Вы зачем их оставили в кают-компании? Боже! Они выжрали весь мой запас рома!

Где-то сбоку не очень отчётливо промычало:

– А что, собственно происходит?

– В трюм их? – виновато спросил лейтенант Виго.

– На кой черт они здесь нужны? За борт!

– Но как же… Утонут.

– Пусть тонут! – злой старик порывисто двинулся к столу, схватил опустевшую бутылку. – Надо же! Лучший ром с Барбадоса. Вы хоть знаете, сколько стоит такая бутылка? Вон их! С глаз моих долой, пока мной не обуяла ярость! Разорву их на куски и кину в топку!

Павел почувствовал, как его оторвали от пола, куда-то поволокли.

– А что, собственно, происходит? – недовольно пыхтел таможенник.

Свежий воздух, яркое солнце, синее небо. Их сложили на дно шлюпки, и весла ударили по воде. На берегу стало чуть легче. Уже ноги обретали привычную твёрдость. Павел вошёл в море, прямо в сапогах, в одежде и окунул голову в прохладную воду. Вот, так-то лучше. Нашёл свою лошадь все там же, на привязи. Она недовольно фыркнула.

– Что, пахну плохо? Ну, извини, – непреодолимые обстоятельства, – пожаловался ей Павел.

Кое-как взобрался в седло. Младший инспектор Яшников провожал его, стоя на крыльце таможенного управления, гордо выпятив живот и широко расставив ноги.

– Уходите из города. Скоро здесь высадится десант, – крикнул ему Павел.

– Нет, – грустно покачал головой таможенник. – Я на службе. Бросить не могу. Я один остался.

– Так – война же, – пытался образумить его Павел.

– Ну и что? Я присягу давал. Не могу бросить вверенный мне пост. – Он поправил фуражку и принялся приводить форму в порядок.

– Странный вы человек. Прощайте! – бросил напоследок Павел и ускакал.

За городом дорога терялась среди небольших холмов. Павла растрясло. Он вынужден был остановить коня, слез. Его вывернуло. Казалось, все внутренности просятся наружу. Когда позывы стихли, он отдышался. Вспомнил, что в седельной сумке припас флягу с водой. Приложился, жадно глотая тёплую воду. Омыл лицо. В душе пообещал себе больше не пить эту гадость. Брат же приказал не прикасаться к спиртному. Вот, почему Сашка такой умный? Надо во всем его слушать. Павел вновь влез в седло и тронул коня.

Проскочив по перешейку между морем и солёными озёрами, он вдруг столкнулся нос к носу с отрядом всадников. Человек двадцать. Все в круглых барашковых папахах, холщовые рубахи с косым воротом. При оружии: у кого охотничьи ружья на ремне за спиной; у кого старые кавалерийские карабины в чехле у седла; кто-то с пикой или с саблей. Татары, – сообразил Павел. Судя по их внимательным злобным взглядам, встреча ничего хорошего не обещала. Павел придержал коня, так, как всадники запрудили узкую дорогу. Татары тоже остановились. Оглядывали Павла с презрением и нескрываемой ненавистью. Стало как-то не по себе. Что они задумали? Сообразил: ни в коем случае нельзя подавать виду, что ты опасаешься их. Надо попробовать спастись наглостью.

– Ас-саламу алейкум, – ровным голосом поприветствовал он всадников.

Невысокий, коренастый татарин со скуластым лицом и тонкими усиками, по виду – главарь, усмехнулся, ответил не сразу:

– И вам, здравствовать, господин офицер. Куда так торопитесь? Может, с нами поедите?

Он резко вынул из седельного чехла карабин и поднял его дулом к небу. Надеялся, что Павел испугается. Но Павел даже не дрогнул. Старался быстро сообразить, как поступить дальше. Уйти от них он не сможет. Догонят и убьют. Мысли бешено кипели в голове.

– Ну, что, господин офицер? – насмешливо продолжал татарин. – Сами поедите или вас связать?

– Надо связать, – закивали его товарищи. – За каждого русского офицера обещали сто курушей.

– Послушай, уважаемый, – грозно сказал Павел на татарском, – смело глядя главарю прямо в глаза. – У тебя свои дела, у меня – свои. Дай дорогу.

Главарь немного растерялся, услышав знакомую речь.

– Ты кто, господин офицер?

– Тебе этого знать не надо, – голова целее будет. Пропусти! – Павел смело направил коня на всадников.

Главарь пришёл в нерешительность. Обернулся к товарищам. Те пожали плечами.

– А если не пропущу? – нагло спросил он.

– Тогда Омер-паша тебя повесит.

– Э, да это разведчик Омер-паши, – испуганно шепнул ему кто-то. – Помнишь, к Муссе-бею приезжали двое. Они тоже в русской форме были.

Главарь поразмыслил, затем понудил своего коня сойти с дороги.

– Проезжай, эфенди, – разрешил он. – Аллах Акбар.

– Аллах Керим, – ответил Павел и, как можно спокойнее, проследовал сквозь кавалькаду.

***

– Ваш приказ выполнен, – доложил Павел.

– Спасибо, прапорщик, – поблагодарил его Меньшиков. – Костюков при вас письмо сжёг?

– Так точно!

– Вот и хорошо.

– Позвольте спросить?

– Что ещё?

– Зачем вы приказали отдать хлеб врагу? Магазин можно было легко уничтожить.

– Не ваше дело, прапорщик, – грозно ответил Меньшиков. – Помалкивайте об этом, а лучше – забудьте. Уж не думаете вы, что я предатель?

– Я не посмею.

– Вот и не смейте. Кстати, к вам никто не навязывался с расспросами о работах на Северной стороне?

– Нет, – уверенно ответил Павел, но вдруг вспомнил: – Погодите! Подпоручик какой-то в ресторане подсел. Все в друзья набивался. Потом, как бы невзначай стал выведывать: что мы строим, да как….

– Что за подпоручик? – насторожился Меньшиков.

– Высокий, худой. Из пехоты.

– Как представился?

– Фамилия у него какая-то польская… Петриковский, – припомнил Павел.

– Петриковский, – задумчиво повторил Меньшиков. – Что ж, разберёмся.

Высадка десанта

Восемь пароходов и тридцать транспортных судов двинулись в сторону устья Альмы. Меньшиков внимательно наблюдал с высокого берега за движением вражеских судов. Приказал выдвинуть к предполагаемому месту высадки донскую батарею и пару сотен казаков с сапёрами. Произвести побольше шума. Но если пароходы смогут подойти близко и начнут обстреливать берег, тут же свернуть позицию и отойти.

– Решили нас обмануть, – объяснил он генералам. – Как будто хотят высадить десант у Альмы. А мы сделаем вид, что клюнули на их уловку.

Шесть лёгких орудий выкатили на песчаную прибрежную полосу. Казаки ловко установили пушки, принялись забивать заряды. Следом